– Куда двигаетесь? – Немецкий у Бажукова был с сильным баварским акцентом, так что Дитер Копп удивленно округлил глаза.
– Нам пришлось свернуть экспедицию, и сейчас мы направляемся в порт, чтобы вернуться в Берлин.
– Ясно. – Капитан кивнул, одним движением распахнул дверцу машины и выдернул фальшивого археолога наружу, шмякнув его лицом в дорожную пыль. Трое спецназовцев уже вскинули автоматы, и девушка, сжимавшая в руках маленький вальтер ППК, бессильно опустила руки.
Очнулся Дитер уже в вертолете. А через два часа гауптман Копп уже облегчал душу, торопливо исповедуясь следователям контрразведки.
По результатам беседы две спецгруппы, несмотря на ненастную погоду, вылетели в ночь, и уже через пару часов сотрудники Абвера участвовали в русской национальной забаве под названием «зачистка». Чистили основательно, так что к утру на месте солидного особняка была лишь куча дымящихся развалин и трупы тех, кому повезло. А тем, у кого с удачей было не очень, пришлось проследовать в расположение советских войск, для беседы.
Следователи тоже работали быстро, и к утру две папки с документами легли на стол маршала, а в подвале задания штаба стояли три стула с накрепко привязанными людьми.
– Ну?
– Вот, товарищ маршал. – Кирилл подошел к крайнему слева стулу, на котором сидел пожилой китаец. – Чжоу Цзы. Майор Гоминьдана. Именно его подразделение произвело захват, а позже казнило наших солдат. Это – гауптман Дитер Копп. Он подготовил операцию и передал тысячу долларов серебром за жизни наших ребят. А это – подполковник Карл Майер, глава резидентуры Абвера в Китае. Он собственно и отдал приказ о проведении провокации. Распоряжение о подготовке провокаций отдано непосредственно аппаратом адмирала Канариса, но он по уважительным причинам сегодня отсутствует. Но надеюсь, что я еще вас с ним познакомлю.
– Не сомневаюсь. – Тимошенко крепко пожал руку Кирилла. – Спасибо, Кирилл Андреевич. Можно сказать – образцовое исполнение приказа. Оформите наградные, я все подпишу. И… – маршал сделал паузу. – Знаете, я был против организации войск специального назначения, но теперь вижу, что вам удалось почти немыслимое – создать новый и весьма эффективный военный инструмент. Так что теперь держитесь, Кирилл Андреевич. При планировании операций ваш корпус будет учитываться в полной мере.
– Постараюсь оправдать. – Кирилл кивнул. – А с этими что? Отдадим контрразведке, или…
– Да хоть в мясорубку. – Тимошенко небрежно взмахнул рукой. – Но контрразведка вам за них, безусловно, спасибо скажет, так что не будем их разочаровывать.
14
Барабанщик! Играйте гимн!
Неизвестный командир батальона
Что может быть опаснее войны с Европой, объединенной под флагом национал-социализма? Я скажу. Опаснее этого может быть только нависающая с Востока угроза бесчисленных большевистских орд. Вот перед чем мы должны сплотиться и забыть все былые недоразумения и страхи. Да, национал-социализм как строй глубоко чужд Великобритании и нашему монархическому духу, но он по сути наш, европейский, тогда как большевизм олицетворяет все то, что мы искренне и всем сердцем ненавидим, в этой чудовищной и невозможной стране. И только полное уничтожение всего, что близко русским, и попало в поле тлетворного влияния новой России, может нам гарантировать выживание белой расы. Сейчас, как никогда, белые люди должны сплотиться, чтобы противостоять этой угрозе всей нашей цивилизации…
Из речи лорда Климента Эттли в парламенте
Великобритании 20 мая 1941 года
Через двое суток напряженной работы, когда Кирилл отдыхал в тени изящной беседки в небольшом саду, он внезапно обратил внимание на странную процессию. Первым шагал Глеб Россохин, ведя, что называется, «в поводу» удивительно высокого – для китайца, разумеется, человека. В отличие от уже виденных и принятых Новиковым ранее «китайских товарищей», этот был не в обносках, а в тщательно отутюженном френче серо-голубого цвета, в многоугольной, похожей на шоферскую, фуражке. Следом за высоким китайцем семенила тоненькая китаянка редкой красоты в таком же костюме. Рядом с ней двигались двое спецназовцев, внимательно отслеживавших каждое движение гостей, а замыкали процессию еще парочка китайцев, теперь уже более привычного вида – какие-то помятые и пропыленные, и уже знакомый Кириллу тощий и лопоухий японский лейтенант Гаяси, занимавший при штабе спецназа должность главного переводчика с китайского на понятный. Ну, в смысле, на более или менее понятный…
Процессия явно направлялась к нему, но Новиков решил не обращать на нее внимания. Хоть последние секунды на цветы посмотреть спокойно…
Глеб, подойдя поближе, кашлянул:
– Э… Кир, тут вот… Рвется к тебе…
– Да? – Новиков отвлекся от любования цветами и посмотрел на китайца. Кого-то он ему напоминал, но кого, вспомнить было решительно невозможно. – И зачем я ему понадобился?
– Это товарищ Мао, глава Совета народных комиссаров Китайской Советской Республики…
– Мао… Цзэдун? – Кирилл рывком развернулся к гостям. – Однако… Постой-постой, как ты сказал? Какой республики?
– Китайской Советской, – хмыкнул Россохин. – Особый район Китая
[306], не слышал, что ли?
– А-а-а, этот. Ну, и что же понадобилось лидеру Советской республики и китайских коммунистов вообще от простого красного командира?
– Председатель Мао хотел бы задать Стальному Киру несколько вопросов, если, конечно, тот располагает временем для беседы, – ответил один из китайцев, оказавшийся переводчиком. По-русски он говорил намного чище японцев, лишь с каким-то странным мяукающим акцентом. – Товарищ Мао знает Стального Кира как прославленного воина и уверен, что беседа с ним очень важна и нужна для нас.
– Прошу. – Кирилл показал гостям на свободные кресла и бросил взгляд на Глеба. – Распорядись, пожалуйста, чтобы принесли, ну я не знаю, чай или еще чего.
– Сделаю. – Глеб коротко козырнул и вместе с бойцами растворился между деревьями.
– Председатель Мао говорит, что тоже любит любоваться природой. Она так возвышенно прекрасна…
– Природа это здорово. – Кирилл внимательно посмотрел в глаза Мао Цзэдуну. – Но ведь не за этим товарищ Мао проделал долгий путь? Давайте же будем уважать время, как единственную неизменную ценность в этом мире.
Мао дождался перевода и быстро что-то ответил.
– Это мудрость вашего вождя – Сталина.
– Можно и так сказать. – Кирилл кивнул. – Товарищ Сталин так много успевает сделать, что кажется, будто в его сутках не двадцать четыре, а сорок восемь часов.
– Председатель Мао благодарит Стального Кира за возможность прикоснуться к мудрости великого Сталина и хотел бы узнать, как вам понравился Китай.
