Светлана прильнула к окуляру прицела и удивленно хмыкнула. Ну, то есть не хмыкнула, а так – выдохнула чуть громче, чем бесшумно. И ведь было с чего: это не поляк, оказывается, а самый натуральный немецкий фашист! Вон и свастику на шляпе
[198] видать…
Фашист тащил пулемет. Лиса прицелилась. «Ну что, стрелки подхалянские, ловите пламенный коммунистический привет!»
Откуда прилетела пуля, никто так и не понял. Ослабленный глушителем звук выстрела еще и отразился несколько раз от деревьев, совершенно запутав поляков. Могло показаться, что выстрела и вовсе не было, вот только пулеметчик Януш лежит с простреленной головой.
Стрелки ответили залпом в сторону овражка. А оттуда – или не оттуда! – снова пуля. Хорунжий Вильмовский в землю лбом ткнулся. И снова непонятно – кто его достал? И где затаился?
Гжибовский быстро оценил ситуацию. Так дальше продолжать нельзя: по одному перещелкают.
– Залпами, повзводно! Цель – овражек! – сообразил Анджей отдать самый логичный в этой ситуации приказ. – С правого фланга – начинай!
Хоть и не видно, где большевики попрятались, зато залпами, по площади – глядишь, кого и зацепят.
Проклятые подхалюки принялись садить залпами. Сообразили, гады, что углядеть спецназовца в лесу – та еще задачка. Вот и решили, что залпом хоть кого-нибудь да зацепят. Правильно решили, между прочим. Вастьянов поморщился и саданул из своего пулемета очередью чуть не на весь магазин, точно из шланга водой полил.
– Остыньте, хлопчики, – прошептал он. – А то – ишь! – развоевались…
Длинная очередь действительно слегка поумерила пыл подхалянских стрелков. Но только слегка и только на пару минут. И снова загремели залпы. Максим увидел короткое движение слева и даже не услышал, а буквально почувствовал, как застонал смертельно раненный старший сержант Калюбакин, которому несколько пуль разворотили спину.
«Так, минус один пулемет», – подумал лейтенант. Поискал глазами, кого бы озадачить обязанностями пулеметчика? О, вот и кандидат – боец Андрианов. Максим невысоко поднял руку и слегка махнул вперед, в сторону осиротевшего пулемета. Илья Андрианов бестолковостью не отличался: понимающе кивнул и ужом пополз в указанном направлении. Через несколько минут второй пулемет ударил приободрившимся было полякам во фланг. Вастьянов облегченно вздохнул: теперь шансы дождаться помощи снова стали высокими.
– Давай, давай, муфлоны! – шипел на своих капитан Свирин. – Шевелись, гимназистки румяные!
В бригаде Михаил слыл эстетом, а потому лично изобретал новые названия и обозначения для нерадивых подчиненных.
– Чего ползете, как парнокопытные?! Там ребят Гарма кончают, а вы тут телепаетесь, как квагги
[199] африканские!
Кто такие «квагги», капитан точно не знал, но словечко было походящим. Впрочем, в их батальоне старшего лейтенанта Вастьянова, оперативный позывной «Гарм», любили, и потому бойцы спешили изо всех сил. Даже пять якутских лошадок, точно проникнувшись общим настроением, рвались вовсю, так и норовя перейти с экономной рыси на скоростной галоп.
Всего в отряде капитана Свирина было пятьдесят семь человек. Без группы Вастьянова, разумеется. По меркам бригады спецназа это примерно равнялось общевойсковому батальону, так что Михаил гнал своих вперед, ничуть не опасаясь грядущей встречи с элитой польской армии. Их всего-то – рота, а у него – почти целых шесть десятков спецназовцев. Значит, перевес в силах – на его стороне.
Фланкирующий пулеметный огонь снова заставил подхалянских стрелков вжаться в землю. Гжибовский, шипя и поминая «курву мать», терпел бинтующего его санитара – пуля чертового снайпера зацепила его чуть повыше левого локтя, – и решал задачу: как подавить проклятые кочующие пулеметы? Отдать команду минометчикам
[200]? А если русские отойдут от этого десять раз проклятого всеми святыми апостолами и отцами святой католической польской церкви овражка и закрепятся парой-тройкой километров дальше? Боекомплекта минометам хватит только на один полноценный обстрел, значит, если большевики отступят – повторить огневой налет будет попросту нечем. А до позиций 13-й бригады еще не меньше двадцати километров, так что рассчитывать на помощь кавалеристов не приходится…
И все же Анджей, на глазах которого были убиты еще двое стрелков, не выдержал и скомандовал вступать в дело минометчикам. Как ни странно, в этот раз фортуна ему улыбнулась: Вастьянов просто не мог отойти от овражка по вполне уважительной причине. На картах спецназа, отпечатанных на основе аэрофотосъемки с высотных дальних разведчиков АНТ-25 РД
[201], точные координаты имел только этот овражек, и потому-то его и выбрали точкой рандеву группы с основными силами Свирина.
Первые мины ухнули в опасной близи от Андрианова. Он зло ощерился и быстро поменял позицию. Но, как оказалось, напрасно. Следующий залп получился у подхалянских минометчиков с явным перелетом и накрыл Илью. Скользящее осколочное ранение в бок не стало для спецназовца слишком большой бедой, но вот пулемет осколки искорежили безвозвратно. Шепотом пожелав полякам всего «самого наилучшего», Андрианов взялся за автомат.
Лиса аккуратно всадила пулю под обрез полей гуцулки и тут же сделала выстрел по второй цели. Досадный промах! Девушка обиженно наморщила носик, но исправлять свою ошибку с прежней позиции не рискнула. Слишком уж плотный огонь вели проклятые подхаляки! Дождавшись, когда очередной залп стрелков осыпал ее сбитыми с деревьев мелкими веточками и снегом, Светлана бесшумно поползла в переплетение веток. Ближе к противнику – метче выстрел. Именно так учит Железная Надежда. А ей стоит верить: все знают, что Железная самого Сталина спасла, да и Кира пару раз из передряг вытаскивала. Размышляя так, Лиса подняла винтовку, прильнула к окуляру и… и чуть не вскрикнула. Приближенный оптикой прямо на нее смотрел большой, налитый кровью глаз. Размышлять было некогда, и девушка нажала на спуск.
