Третьего не было и там.
— Бреслау, ты в курсе? — вслух спросила Линда. — Нет? Да? И если да, не был ли ты в курсе с самого начала?
Комиссара Рюйсдал мучило подозрение. Кажется, она забралась в опасную чащу. Обратный путь скрылся за деревьями. Впрочем, Линда не собиралась поворачивать.
IV. Саркофаг
— Давит, — пожаловалась доктор Ван Фрассен.
Она выскребла ложкой со дна миски остатки варева:
— Давит, говорю. Чувствуете?
— Что давит? — не понял Гюнтер.
— Саркофаг. Меткое название, поздравляю. Нас тут похоронили заживо. Вернее, это я нас тут похоронила. Как вам наш коллективный могильщик? В смысле, я? Нравлюсь?
— Вы всех спасли!
— Не болтайте чепухи.
— Термоядерная бомбардировка с орбиты... Вы сами рассказывали!
— Вот я и думаю: не лучше ли было сразу?
— Не лучше, — сердито буркнул Гюнтер.
Он вернулся к еде. В суп доктор щедро сыпанула подозрительной на вид комковатой смеси, похожей на просроченный пищевой концентрат, — не в общий котел, а в отдельные миски: себе и кавалеру Сандерсону. Смесь отдавала тухлятиной. Гюнтер сперва думал, что его стошнит, но быстро привык, можно сказать, втянулся. Суп даже начал ему нравиться: сытный, наваристый.
— Что это?
— Сушеное мясо фага.
— Что?!
— Спецпаек.
— Криптиды? — Гюнтер задохнулся. — Вы начали их резать?!
Натху, едва не выкрикнул он. Что я скажу сыну?!
— Целы ваши криптиды. — Регина криво усмехнулась. Под глазом женщины билась синяя жилка. — Целехоньки, не переживайте. Они еще нас с вами переживут. У меня осталась заначка. Ешьте, не отравитесь.
— Понос? Расстройство желудка?
— Исключено. Оно восстанавливает силы. Наши силы.
Регина сделала упор на слово «наши». Мясо флуктуаций восстанавливает силы менталов? Вот уж воистину: Шадруван — планета чудес!
Век бы ее не видеть...
* * *
Прежде чем отправиться в медблок, шах призвал пред высочайшие очи хайль-баши Абд-аль-Ваккаса с младшими офицерами.
— Защищать посольство! — объявил он. — От любых посягательств! Пока колдуны будут исцелять наши раны, воля посла Зоммерфельда — наша воля! Его слова — слова царя царей. Выполнять!
Воины простерлись ниц — обычная реакция на шахские капризы, — и Гюнтер повел марионетку в медблок. Уходя, он слышал, как воспрявший Николас Зоммерфельд отдает распоряжения на языке, которого Гюнтер не знал.
При виде нового пациента врач побледнел как мел и — о да! — рухнул ничком.
— Подъем, — сказал ему Гюнтер своим собственным голосом. — Он в медицинской коме. Я контролирую моторику. Куда его положить?
— Что? Что с ним?!
Врач с неподдельным ужасом глядел на козлорогого кавалера Сандерсона. Жуткое лицо царя царей не вызывало у врача таких острых эмоций.
— Ожог расплавленной сталью. Окончательный диагноз за вами! — не сдержавшись, рявкнул Гюнтер. — Кто тут врач, вы или я?!
— Вы, — честно ответил врач. — Если по мозгам, то вы.
Судя по всему, врач просился в пациенты.
— Ну да, и я тоже. Короче, делайте все, что в ваших силах. Как там мой сын?
— Спит.
— Вот пусть и этот спит. Не волнуйтесь: он пробудет без сознания минимум сутки. Действуйте! Вас ждут еще раненые.
Насчет «не волнуйтесь» Гюнтер, конечно, загнул. Врач был на грани истерики, но приводить его в норму — нет, на это у кавалера Сандерсона не осталось никаких сил, ни телесных, ни душевных. Уложив Шехизара на манипуляционную кушетку, он разорвал ментальный контакт, сбросив с себя непосильную ношу, и обернулся к Натху. Мальчик по-прежнему лежал на полу, на матрасе, вернее, на двух матрасах. Под голову ему подсунули диванную подушку. У импровизированного изголовья в позе лотоса сидел невозмутимый Горакша-натх.
— Спит, — повторил брамайн то, что Гюнтер уже знал. — Аура чистая, тревог не вызывает. Регенерация идет быстро, без осложнений.
Из террориста вышла чудесная сиделка.
Хотелось побыть с сыном, но присутствие Гюнтера нервировало врача. Кавалер Сандерсон почел за благо удалиться.
Посольство превратилось в растревоженный муравейник. Стражники с луками, самострелами и аркебузами занимали позиции у окон. Хайль-баши лично расставлял наблюдательные посты и караулы. Ларгитасцы стаскивали к дверям уцелевшую мебель, возводя баррикаду. Гюнтер валился с ног, но все же нашел в себе силы отыскать посла Зоммерфельда. Тот сыпал распоряжениями, организовывая оборону, но, увидев Гюнтера, прервался.
— Господин Сандерсон! Похоже, мы все перед вами в долгу...
Посол огляделся: нет ли рядом лишних ушей? Понизил голос:
— Если бы не ваш трюк с шахом...
— Кто были те головорезы? — перебил его Гюнтер.
— Какие именно? Тут все головорезы.
— Напавшие на нас. Разбойники?!
Посол помрачнел:
— Если бы! О, я бы расцеловал их, будь они всего лишь разбойники! Это клан аль-Аглаб, родичи Кейрин-хана. Кровная месть, обычное дело. Они не простят шаху убийство Кейрина. Шехизар просчитался или не успел. Его люди убили многих, но не всех, кого следовало.
— У них хватит людей?
— Чтобы взять посольство штурмом? Пятьдесят на пятьдесят. Если к ним примкнут другие кланы, мы, считай, уже взяты.
— Выдать им шаха?
Это я, подумал Гюнтер. Да, это я. Я предлагаю такое решение.
— Поздно. — Зоммерфельд вздохнул. — Для аль-Аглаб мы уже выбрали сторону. Я переговорил с Абд-аль-Ваккасом. Он толковый командир, все понимает. Воины его уважают. Абд-аль-Ваккас отправил гонцов к нашим возможным союзникам. Главное, чтобы их не перехватили.
— А если перехватят?!
Нельзя сказать, чтобы Гюнтер-медик жаждал узнать ответ на этот вопрос. Но подлец-невротик вылез вперед и захватил бразды правления.
— Будем драться, кавалер. Дела плохи, но у нас найдутся кое-какие сюрпризы. Скунс с Грушей в наследство оставили. Наши техники тоже без дела не сидели.
Посол оскалился. Наверное, это была улыбка.
* * *
— ...извините, Гюнтер. Случается, на меня находит.
— Пустяки. Не стоит извинений.
В буфете были заняты три столика из дюжины. К супу выдали компот из сухофруктов и лепешку с обгорелыми краями. Гюнтер вспомнил лицо шаха — и удивился, что его не тошнит.
Доктор Ван Фрассен отщипывала корку, бросала в миску.
