– Айда сюда, мин херц!
Тихон подсадил Гордея, сильным пинком загнал вовнутрь Грека. Даша поднялась на ступеньку.
– Куда ты нас повезешь?!
Их судьба находилась всецело в руках маленького человечка. Он скорчил забавную гримасу.
– Доверься Рудику, донна! Полей покамест рану гоя. Это снадобье лучше того, что дал накануне. Еще пять марок. – Он протягивал склянку с синей жидкостью.
Дверь захлопнулась, для того, чтобы сдвинуть с места массивный фургон, требовались усилия двух тяжеловозов. Томительно потекли минуты ожидания. Тихон нащупал в темноте свечу, тусклый свет отбросил тени на лица.
– Приготовься, Гордей. – Даша откупорила склянку.
– Дролиться будем? – вымученно улыбнулся тот. Ни кровинки на лице, а парень хорохорится, пытается шутить. Вот что значит характер нестоящего баклана!
– Обязательно будем! Терпи, дружок!
Снадобье негоцианта Рудика издавало ужасающую вонь, смешиваясь с запахом рыбьего жира. Лучше быть вонючим, но живым! При соприкосновении с раной раздалось зловещее шипение, как от перекиси водорода. Гордей удивленно воскликнул:
– Зудит, но не шибко!
Кровь быстро сворачивалась, образуя подсыхающую корку. Даша нашла в фургоне сравнительно чистую тряпку, перевязала рану.
Послышался крик менялы, скрипнули рессоры. Фургон повернул налево и двинулся в сторону Дворцовой площади. Родченко закрыла глаза, мысленно прокладывая маршрут. Они выехали на Миллионную улицу, пересекли тупичок, покатились по набережной. Послышался рокот волн, донесся свежий запах невской воды. Торговец ехал прямиком к Дворцовому мосту вдоль здания Эрмитажа. Опасный маршрут! Вероятность проверки при переезде на Васильевский остров крайне высока. Большинство контрабандистов переправляли грузы по ночам, пользуясь услугами барж. В ноздри ударил запах ладана – мимо проехал полицейский автомобиль, шумно пыхтя поршнем, приводящим в движение колеса. Тихон сжал рукоять арбалета, глаза баклана искрились в свете коптящей свечи. Фургон остановился. Даша поднесла огонек свечи, пальцы нащупали ребристый борт тяжелой гранаты. Как говорил торговец? Вытягивают кишки через дупель. Проктологи гребаные! Она не доставит им такого удовольствия! Девушка сжала колено Грека, беззвучно, одними губами прошептала:
– Издашь звук – яйца порву!
Грек быстро кивнул. Тяжелые шаги, кто-то сказал что-то на швабе. Даша мучительно зажмурилась, вспоминая немецкие глаголы. Рудик ответил весело, отпустил шутку, и полицейские зычно рассмеялись.
– А наш барыга ушлый молодец! – прошептала девушка.
– Лихой малый… – одобрительно кивнул Гордей.
Неизвестно, какие компоненты входили в состав синего снадобья, но помогало, это – факт. Раненый баклан оживился и крутил головой по сторонам, вслушиваясь в уличный гомон.
Наконец просвистел кнут, повозка покатилась дальше, с трудом преодолевая подъем арки Дворцового моста.
– Верно молвишь! Лихой торговец! – с оттенком восхищения прошептал Тихон.
Комплимент был адресован их проводнику, его умению налаживать контакты с сотрудниками тайной полиции. Даша знала тарифы. Переезд моста без досмотра стоил от двадцати до пятидесяти марок. Какой ему резон рисковать?! Доподлинно известно, что за пособничество террористам полагалось тюремное заключение сроком до трех лет, если повезет, можно отделаться штрафом в размере двух тысяч марок. Годовой оклад хорошего рабочего. Черт с ним! Разберемся на месте. Фургон повернул дважды, прокатился еще полсотни метров, остановился. Медленно, со скрипом распахнулись ворота. Торговец цокнул языком, шумно фыркнула лошадь. Рудик соскочил с места возничего, обежал повозку, завозился с запором.
– Приехали…
Даша подняла арбалет. Распахнулась затворка, торговец изобразил негодование на библейском лице.
– Это называется благодарность за услугу! Гои все такие! Айда наружу!
Фургон находился в глухом дворе. Три окна по обе стороны закрывали плотные шторы, выход был отрезан массивными воротами. Если торговец завез в ловушку, то умнее не придумаешь. Типовой питерский колодец. Даша придавила пальцем курок арбалета. Снаружи рассмеялись. Сочный баритон с характерным таканьем, присущим жителям юга России.
– Слышу, как взвели затвор! Вот они – настоящие боевые кошары! Сперва шмаляй, потом фамилию спрашивай!
На улице стоял Стрельников и еще двое незнакомых мужчин за его спиной. Он потянул носом и сморщился.
– Ну и запашок от вас!
– Павел Матвеевич… – прошептала Даша и опустилась без сил на дощатый пол фургона.
Глава 7
Кресты
В восемнадцатом веке на месте Крестов находился Винный городок. Это было еще при Анне Ивановне. В те времена на севере России царил малый ледниковый период. В январе температура воздуха опускалась ниже сорока пяти градусов. Построить знаменитый Ледяной дом не стоило большого труда. Если Санкт-Петербург иногда именуют городом на костях, то тюрьма Кресты считается зловещим и таинственным местом.
В Винном городке шла бойкая торговля спиртными напитками, до начала девятнадцатого века крепость водки не превышала восемнадцати градусов. Однако, как и следовало ожидать, пьяного люда в тех местах было выше всякой меры. Специальные служаки ревностно следили за тем, чтобы гуляки могли пропить последние штаны и нательный крест, прежде чем покинут заведение. Таких людей именовали целовальниками. Если пьянчугу пыталась забрать из кабака жена помимо его желания, целовальники имело право отсечь несчастной кисть правой руки. На деле такая практика не применялась, но выгнать дурную бабу из заведения и уговорить ее пьяненького мужа записаться на двадцать лет в рекруты было обычным делом. Агрессивная империя вела захватнические войны в черноморском регионе, страна нуждалась в пушечном мясе.
История случилась в одну из самых суровых зим той поры. Ближе к вечеру, когда веселье было в самом разгаре, а в натопленных избах – тепло и уютно, бражничающие мужики услышали странный треск в подполе. Будто гигант стамеской орудовал. Посмеялись, выпили еще и позабыли. Самое страшное началось через час. Неожиданно просел пол и кабак начал медленно проваливаться в преисподнею. Можно было спастись бегством, выскочить наружу, но посетители Винного городка были чересчур хмельны. Вслед за одним кабаком подтопило следующий. Ледяная невская вода хлынула внутрь. В течение четверти часа под лед ушел весь Винный городок. Стоны и крики о помощи доносились из холодной бездны. Говорят, в ледяной воде человек не может протянуть дольше десяти минут. Свидетели ужасной трагедии утверждали, что мольбы о помощи были слышны до самого рассвета. Потом все стихло.
В ту ночь жертвами зимнего наводнения стали более тысячи человек. Прошло почти сто лет, прежде чем архитектор Львов спланировал централ, так называлось место пребывания заключенных в ожидании каторги. В Крестах содержались уголовники и политические заключенные – в отдельных камерах. Вопреки расхожему мнению, на территории тюрьмы никогда не было знаменитого черного коридора, по которому якобы отправлялись в последний путь приговоренные к смерти. Позже, в тридцатых годах двадцатого столетия, в одиночных камерах находилось по пятнадцать человек одновременно. Среди заключенных ходили слухи, что по коридорам бродят духи. Это беспокойные души людей, погибших в ту холодную январскую ночь.
