– Еще!
– Сию минуту!
По телевизору со скорбным лицом вещал диктор: «…Журналисты окрестили злодеяние преступлением века! Из частной коллекции прошлой ночью был похищен знаменитый алмаз. «Капля Солнца» – так называли драгоценность знатоки…»
Она опрокинула на пол стакан с апельсиновым соком. Лоренц кинулся с тряпкой, укоризненно покачал головой:
– Ты и правда не в форме, подруга! Слышала про алмаз?
– Сорок шесть карат… – ставшим вдруг хриплым голосом сказала она.
– У меня есть увлекательное предложение!
Он налил ей новую порцию кофе в чашку и убежал в комнату. Что-то в нем неуловимо поменялось. Так бывает, когда не видишь человека длительное время, он вроде и состариться не успел. Лицо, манера речи, поворот головы. Даша сунула руку в карман халата, нащупала твердый предмет. Не удивилась. Не следует быть Нострадамусом, чтобы угадать дальнейший ход событий.
Лоренц притащил планшет, нашел страницу в закладках. Вид он имел торжественный и загадочный.
– Я тебе говорил про подарок?
– Ты хочешь подарить мне использованный планшет?
– Нет, радость моя! Я хочу подарить тебе незабываемый круиз!
– Сюрприза не получится, Миша! – грустно усмехнулась она. – Змеиное озеро в Хакасии…
– Нет… Я даже не слышал о таком ничего! Тут вот какая штука. Ты не читала про перевал Дятлова? Это на Северном Урале…
Лоренц быстро перелистывал страницы планшета, сопровождая свои действия бормотанием.
– Увлекательная история! Много лет назад там пропала группа исследователей. Ну, про это все знают. Вот! С недавних пор в тех местах бесследно исчезают туристы!
Даша впилась в лицо жениха острым взором.
– Ты без очков, Лоренц! – прошептала она.
– Не понял?!
Он растерянно захлопал глазами. Чистыми карими глазами, не ведающими диагноза близорукость. Она поднялась со стула, вышла в спальню. Одежда оказалась на прежнем месте. Джинсы были велики: она скинула несколько килограммов на коровьей сыти и вынужденных пробежках по улицам Петрополиса. Быстро оделась, сунула алмаз в карман куртки. В коридоре маячил Лоренц. Он напоминал спаниеля, лишенного прогулки. Глазами полными горя он наблюдал за тем, как девушка шнурует кроссовки. Вспомнились глаза Кости Малышева. Глаза волка в неволе.
– Даша! Если ты начала употреблять наркотики, мы преодолеем кризис вместе…
– Пасть в скрепу!
Грозный оклик заставил жениха поперхнуться и замолчать. Она сбежала вниз по лестнице, выскочила на улицу. Свет здесь был тоньше, тусклее, чем в Петрополисе. Воздух пах машинным маслом, копотью. Обычный городской запах, если живешь на Московском проспекте. Все привычное, но такое чужое. Даша подняла руку, остановилось такси.
– Летний сад!
– Триста!
Вот дьявол! Она забыла взять деньги! Девушка сунула руку в карман, нащупала смятые бумажки.
– Поехали!
За окошком такси замелькал знакомый с малолетства пейзаж. На стене одного из домов красовался плакат: бутылка колы, из откупоренного горлышка прет пенная влага, в хрустальном стакане нежатся кубики льда. Автомобиль тронулся с перекрестка, плакат остался позади. По ходу движения появился просторный супермаркет, стеклянные окна украшали яркие картинки с продуктами. Колбаса в глянцевой упаковке, ломтики сыра, бутылки с напитками. Ничего не поменялось. Что ее так удивило? Драгоценность в кармане халата. Ратибор говорил, будто они всегда жили в этом городе, просто мы не могли их увидеть. Миша не носит очков. Она не успела расспросить бывшего жениха! Был в отъезде, в Москве вставил линзы. Объяснение с натяжечкой, но допустимое. Почему она едет в Летний сад? Первое, что пришло в голову. Говорят, первая реакция самая верная. Погуляет, развеется. Надо было взять сотовый. Обидела хорошего парня, дура!
Машина пересекла Фонтанку, остановилась в пробке на перекрестке. Даша рассеянно посмотрела в окно. Очень теплая весна пришла в северный город. Жара, как в июле, горожане ходят в футболках и шортах. Высокая девушка выгуливала на поводке собаку. Собака дернула поводок, выскочила на мостик. Даша охнула, во рту появился металлический привкус. Мощная грудь, короткие сильные лапы, скошенное рыло, акулья пасть. Мало ли в Питере бультерьеров! Пес гавкнул, сделал стойку. Хозяйка улыбнулась, подмигнула Даше, как старой знакомой. Автомобиль поехал дальше, Даша вжалась в сиденье, лоб покрылся испариной, больше в окно не смотрела. Водитель остановился, включил аварийку.
– Приехали!
Даша машинально сунула купюры. Она не могла прийти в себя после увиденного. Вышла из машины, ступая на ватных ногах, подошла к турникету на входе в сад.
– Эй, шалава! Ты что, под кайфом?! Тебе говорят!
Водитель грубо дернул ее за локоть. Приземистый плешивый мужичок сорока с лишним лет. Изо рта шмонит, как из помойной ямы.
– Как ты меня назвал?
– Известно как! – грубо ухмыльнулся водитель. – Шалава чумовая! Ты что суешь?! Деньги давай!
Он тряс жеваными бумажками.
– Я заплатила…
– На кой мне твоя бумага сдалась?! Засунь ее знаешь, куда?! Доллары давай, баксы!
– Триста долларов за поездку?!
– Нормальная цена! Если бабло проторчала, можно и по-другому договорится. Ты вроде девчонка сочная… – Он провел ладонью по ее ягодице.
Петрополис из параллельного мира мало чем отличался от новоявленного Санкт-Петербурга! От удара в солнечное сплетение водитель сложился надвое, побагровел и медленно осел на корточки.
– Ох! Дроля чумовая…
– Что ты сказал?!
– Уйди, шалава!
Тон и манера говорить в точности такие же, как у швейцара из ресторана «Карамболь»! Они похожи! Если взять поправку на одежду, возраст, шофер младше лет на десять. Похожи как братья!
– Ты сходишь с ума, Родченко! – проговорила она вслух.
Люди равнодушно проходили мимо. Даша повернулась и быстро зашагала по аллее. Она отлично понимала, как надлежит поступать в Петрополисе, но совершенно не представляла, что делать дальше здесь, в благополучном Санкт-Петербурге. Она уселась на скамью, закрыла глаза и погрузилась в мрачные размышления. Мыслей в голове роилась бездна, и ни одна не была конструктивной. Идти в полицию? Или порыскать в Интернете? Лоренц обнаружил новую зону на Урале. В прошлый раз было Змеиное озеро. Вот оно – первое отличие! Он без очков, а поездка по городу стоит как бюджетный тур на курорт. Скамья скрипнула под тяжестью чужого тела.
– Здесь занято! – не открывая глаз, процедила девушка сквозь зубы.
– Я уже с утра торчу! Соскучился!
Этот знакомый глуховатый голос с извинительными интонациями она узнала бы из тысячи других! Даша кинулась на шею к мужчине, уткнулась в грудь лицом. Он стал гладить ее по волосам, говоря что-то успокоительное. Обоняние – первобытное чувство, доставшееся в наследство от архаичного предка. Чем тоньше оно развито, тем ближе связь субъекта с его доисторическим пращуром. От Малышева пахло здоровым телом, чистой кожей. Даша тихонько рассмеялась:
