– В этом нет ничего дурного… – попробовала вставить Гудрун.
– Ага, – фыркнул Кнут, смерив жену недовольным взглядом. – Руки мужчины должны сжимать оружие, чтобы он смог защитить то, что ему дорого! Грядет битва, женщина, и чем же торгаш да землекоп смогут защитить своих жен и детей? Плугом да кошелем?
– Зато с ними наши дочери и внуки ни в чем не нуждаются! Они окружены заботой и достатком…
– И какой толк в богатстве, когда на пороге встанут драугры? Молчишь? Вот и правильно. – Хольд наполнил элем свою кружку и кружку Ульва. – Я бы хотел выйти в бой бок о бок если не с сыновьями, то с избранниками моих дочерей, но я лишен этого…
– Ты начинаешь этот разговор перед каждой битвой, – покачала головой и закатила глаза Гудрун. – Может, уже хватит?
– Я сам решу, когда хватит, женщина! – беззлобно огрызнулся Кнут, выпил и снова обратился к Ульву: – Ты представляешь, когда я попытался научить этих олухов хотя бы правильно держать меч, они заявили, что битвы не для них! Хвала богам, что у нас только внучки: чему эти землемер да крохобор смогли бы научить сыновей? Подумать только, они сказали, что хотят встретить смерть дома, у теплого очага, в окружении родичей! Тьфу! – Старый воин презрительно сплюнул. – Что за молодежь пошла? Разве такие речи достойны мужчины?
– Я не знаю, – неожиданно ответил Ульв, чем удивил всех. – С рождения меня воспитывали как воина, и я стал воином. Только в битве я вижу свое предназначение, и руки мои не могут сжимать ничего, кроме оружия. Я знаю меч, знаю молот, топор, копье, щит, но мне не дано познать мирного промысла. – Мужчина взглянул на свои грубые ладони, после чего сжал кулаки. – Я служу своим богам и своему народу так, как могу. Счастье для меня – это победа в сече.
– И это верно! – заметил Кнут.
– Но разве мог бы я держать меч, не скуй его кузнец? Были бы у меня силы, не ешь я мяса, что добыли охотники и рыбаки? Счастье для них – это давать другим то, что им нужно. Мой же долг и призвание – защищать тех, кто сам не может этого сделать. Любой труд должен нести радость, и не всем дано проливать кровь, как свою, так и чужую.
Гудрун и Кристина пораженно замолчали – они не ожидали от воина столь проницательной речи. Призадумался и Кнут. Он обвел взглядом свой дом, потом посмотрел на жену и наконец сказал:
– Ты прав, Ульв. Я это понимаю – каждый хорош на своем месте, да? Но что, если придет час занять место павшего в боевом строю? Если вокруг будут одни рыбаки да земледельцы, кто прикроет спину брату-воину в час нужды? Я даже не могу помыслить, каково это – стоять в стороне и дрожать от страха, когда твои друзья и собратья сражаются!
– Поэтому я буду биться рядом с тобой! – Ульв залпом выпил пенный напиток и стукнул пустой кружкой о стол. – И сражу врагов и за твоих неродившихся сыновей, и за непутевых родичей!
– Вот это я и хотел услышать! – Приободрившийся Кнут тоже выпил, после чего наполнил кружки по новой. – Хотя бы на склоне лет, но я наконец обрел сына, пусть и не по крови, но по духу! Мы будем сражаться вместе и сокрушим всех тварей, что посмеют покуситься на наши земли!
Спалось Кристине очень плохо, а именно – никак. Она уже устала елозить под шкурами в отчаянных попытках отыскать хоть сколько-нибудь удобное положение и, наконец, погрузиться в вязкие объятия полудремы. Но нет, отлежав бока, девушка не выдержала и встала. С завистью взглянув на мирно спящего Ульва, она накинула плащ и решила выйти из дома, в надежде, что свежий воздух хоть как-то поможет.
На улице Кристина прислонилась к перилам у самого края козырька и посмотрела на звезды. Множество огоньков разметались по бескрайнему небосводу, близко нависнув над землей и создавая атмосферу сказки. Хотя, по сути, Кристина и так оказалась в волшебной для себя стране. Но звезды все равно завораживали.
Опустив взгляд, девушка посмотрела на свои ладони. Ей не давала покоя мысль о нестабильности ее силы: она то появлялась, то исчезала, и все попытки хоть как-то управлять способностями валькирии катились коту под хвост.
– Или к хульдре, – грустно улыбнулась Кристина и едва не подпрыгнула на месте, когда за спиной прозвучало тихое и вкрадчивое:
– Звала?
– Разве можно так людей пугать?!
– Я не нарочно, – повинилась Асе, но, судя по ее ухмыляющемуся и весьма довольному лицу, было видно, что именно этого она и добивалась. – Так зачем я тебе понадобилась посреди ночи?
– Да я… – Кристина даже не знала, что и сказать, – едва ли потустороннее существо оценит ее шутку про хвост и кота. – А как ты вообще меня услышала?
– Я отдыхала на чердаке, – начала хульдра, поправляя пышную рыжую шевелюру. – Но у меня очень чуткий слух, и твоя возня не давала мне спать. Вот я и спустилась поглядеть, чего ты маешься…
– Постой! Ты спала на чердаке в ЭТОМ доме?
– Ну а в каком же еще? – Асе как-то странно посмотрела на Кристину. – Туда лет сто никто не заглядывал, а мне негде жить, вот и устроилась там. Порядок навела.
– Но ты же можешь вернуться в свой мир. Ульв что-то говорил о ритуале и перекинутом ноже, – начала припоминать Кристина.
– А ты сама подумай – стала бы я уходить из своего мира, желай я в нем остаться? Скука там смертная и одни женщины вокруг. Здесь веселее, – беззаботно отозвалась Асе, вновь забравшись с ногами на перила и усевшись на них, словно кошка. Оставалось лишь догадываться, как она вообще умудряется сохранять равновесие, удерживаясь на доске шириной в ладонь. – Так чего звала-то?
Кристина так долго смотрела на хульдру, что та даже забеспокоилась: еще раз поправила прическу, осмотрела свою одежду и даже обнюхала себя, после чего пожала узкими плечами:
– Чего не так?
– Собственно говоря, – вздохнула Кристина, – много чего.
Накипело у девушки действительно порядочно, а вот поделиться было не с кем. Гудрун, конечно, женщина мудрая, с покладистым нравом и доброй душой, но разница в возрасте не позволяла Кристине чувствовать себя полностью раскрепощенной в беседе с женой хольда.
Раньше она разговаривала с Астрид, но той не стало. Теперь же перед Кристиной стояла с виду ровесница, хотя она понятия не имела, сколько живут хульдры. Вполне возможно, что эта наивная девчушка с лисьим хвостом старше и Кристины и Гудрун, вместе взятых.
Но разве был выбор? Решившись, Кристина прислонилась к перилам рядом с Асе и рассказала ей обо всем, что произошло, начиная с трудностей во взаимоотношениях с Ульвом и заканчивая рассказом конунга. Не забыла упомянуть и о проблемах с собственными силами. Когда же история закончилась, Кристина облегченно выдохнула – она оказалась права – стоило поделиться с кем-то, и сразу же стало легче.
– Извини, что я вот так вот все вывалила на тебя, – виновато произнесла Кристина, шмыгнув носом – разговор занял много времени, и она успела замерзнуть. – Но мне нужно было выговориться.
– Понимаю. – Асе не выглядела расстроенной. – Всем нам, девушкам, иногда это необходимо, да? – Она лукаво подмигнула собеседнице.
