Матвей Гаврилович будто понял, что от расспросов его отделяет ровно один Сашин вдох, потому как подтолкнул ее к двери и торопливо последовал за ней.
– Ложитесь спать, – велел он, вешая пальто на крючок и не глядя больше на Сашу. – Все равно вы сейчас ничего сделать не сможете.
Саша кивнула, молча отправившись в свою комнату. Что-то ей подсказывало, что доктор все равно не расскажет ей, где был. Завтра своими наблюдениями она поделится с друзьями, а пока следовало лечь спать. Вторая ночь без сна не пройдет для нее бесследно.
Прежде чем забраться в постель, она подошла к окну и осторожно отодвинула занавески. Темноту на улице развеивал лишь свет луны, и в нем с трудом проглядывался стелющийся по земле туман. Но теперь он выглядел обычным, как будто пришел с реки, чтобы с первыми лучами солнца уйти обратно. В нем не было ничего пугающего или завораживающего. Саша попробовала позвонить Ване и Дементьеву, но телефон не пожелал находить сеть: здесь она была еще хуже, чем во дворе. Взять с собой передатчик, с помощью которых они общались в подобных случаях, она не подумала. Оставалось надеяться, что они наблюдали за всем по камерам. Положив телефон возле подушки, Саша повернулась на бок, подложила ладони под щеку и уставилась в окно. Луна спряталась за набежавшими тучами, на улице стемнело, и незваный гость больше никак себя не проявлял. То ли ушел в другое место, то ли уже где-то тихо пил кровь из своих жертв.
«Главное, чтобы не человеческих», – промелькнула в засыпающем мозгу последняя связная мысль.
Глава 7
1 ноября 2015 года
Пермский край
– Да как вы могли ничего не видеть? Оно же шло откуда-то с вашей стороны!
– Айболит, не шуми. Без тебя голова болит.
Саша растерянно замолчала, сверля взглядом спину Вани. Утром, едва только рассвело и вся деревня начала потихоньку оживать, она тоже вскочила с постели, собираясь выяснить, что произошло ночью. Первым делом Саша обошла вокруг дома, выискивая следы того, кто так напугал ее и Нину. К сожалению, двор Матвея Гавриловича даже поздней осенью был покрыт травяным ковром, на котором не осталось следов. Грязно-серая, высохшая трава, никогда в жизни не видевшая газонокосилки, была примята, но ими или кем-то другим, выяснить не представлялось возможным. Лишь в одном месте под кухонным окном, где у доктора располагалось нечто вроде дикой клумбы, беспорядочно заросшей цветами летом, а сейчас представлявшей собой голую землю, Саше удалось найти след. Он действительно был похож на собачий или волчий, только принадлежал очень крупной особи. Сашу даже в дрожь бросило, когда она представила, что могла встретиться ночью лицом к лицу с этим зверем.
Закончив со своим двором, она направилась в дом, где остались Ваня и Дементьев. Деревня уже жила своей обычной утренней жизнью: люди копошились во дворах, дети еще спали. День обещал быть солнечным, хоть и немного прохладнее, чем накануне. Красновато-желтое солнце уже почти наполовину показалось из-за края леса, зажгло верхушки деревьев, разлило багряные краски, однако легкий туман еще стелился по воде, а прохладный утренний ветерок разносил по окрестностям влажный запах осеннего леса. Ничто не напоминало о ночном происшествии.
Добравшись до дома Ильи Пантелеевича, Саша с удивлением обнаружила, что проснулся только хозяин дома, а бравые исследователи дрыхнут без задних ног. Пришлось будить.
– Как тебя Дворжак только терпит? – ворчал Дементьев, отхлебывая из чашки горячий чай, морщась и дуя на него перед следующим глотком.
– Роса на траве еще не высохла, а ты уже будишь честных людей, – вторил ему Ваня.
Оба выглядели не просто невыспавшимися, а откровенно помятыми, и ночью ничего не слышали и не видели, хотя собирались по очереди следить за камерами. Причину этого Саша выяснила уже тогда, когда Нина ушла в библиотеку, Дементьев отправился выяснять, не случилось ли чего ночью в деревне, староста тоже ушел по каким-то своим делам, а они с Ваней вдвоем остались дома, чтобы посмотреть ночные записи.
– Да это все Пантелеич, – признался Ваня, хмуро склонившись над ноутбуком. Саша, задавшая возмущенный вопрос, стояла прямо за его спиной. – Пришли домой, а он еще своей настойки вытащил. По рюмашке хлопнули – и все, только ты утром и разбудила.
– Офигеть исследователи, – пробормотала Саша. – Тебе плохо не станет?
– Если б могло, уже бы стало, – хохотнул Ваня, активно щелкая клавишами. – Сходи лучше на кухню, принеси молока. На столе банка стоит.
Саша помнила, как в самый первый раз, когда они, тогда еще почти незнакомые между собой любители аномальных явлений, отправились на поиски целителя в сибирской тайге, и Ваня, желая выудить информацию у местных мужиков, выпил лишнего. Тогда наутро ей пришлось делать ему укол, однако сегодня он выглядел вполне бодро, потому она решила не переживать. Молча принесла из кухни банку, на две трети заполненную молоком с упругой пенкой сверху, и кружку и протянула Ване. Тот проигнорировал кружку, отхлебнул прямо из банки. Саша как завороженная следила за движением кадыка при каждом глотке, отстраненно понимая, что молоко только из-под коровы, даже не кипяченое. Ваня заметил ее взгляд, перестал пить и протянул ей банку, в которой еще оставалось немного молока.
– Будешь?
– Оно ведь даже не кипяченое.
– Тьфу на тебя, дитя цивилизации, – беззлобно фыркнул Ваня, залпом допил остатки и поставил банку на край стола. – А я вот однажды продам квартиру и перееду в деревню. Буду вот так молоко по утрам пить, петухов слушать.
– Да ты пока квартиру не продал, хотя в Питер переехал. В деревню он переедет, как же, – фыркнула Саша.
– Вот возьму и перееду!
– Аня за тобой не поедет.
– В Питер же поехала.
– Так не за тобой же. Она тебя даже главным на это дело не назначила.
Ваня недобро посмотрел на Сашу.
– Мстишь?
– Глупо было бы не воспользоваться, – честно призналась та.
Предыдущие три года Ваня часто бесил ее придирками к Войтеху и неуместными шутками, порой крайне обидными, поэтому она действительно не могла не воспользоваться его слабостью: какими-то чувствами к директору Института. Саша пока не решалась назвать это влюбленностью, уж слишком давно и хорошо знала Ваню Сидорова.
– Иди сюда, будем видюшки смотреть, язва, – вздохнул Ваня.
– Кто бы говорил!
На первой камере, закрепленной в соседском дворе, где жил пчеловод Степан с женой, ничего интересного не оказалось. Ваня промотал ее на быстрой скорости, замедлив лишь незадолго до того времени, когда, по словам Саши, что-то появилось в их дворе. Но даже если там действительно что-то было, то на эту камеру оно не попало. Дом доктора находился у реки, на другом конце деревни.
– Давай поделим записи, – предложил Ваня, потягиваясь в неудобном кресле. – А то мы так до вечера будем их смотреть и все равно пропустим что-нибудь важное. Мало ли когда и где эта хрень вышла из леса.
