– Мой, – призналась я. – Алло!
– У вас есть свободные места? – спросил женский голос.
– Вы ошиблись номером, – ответила я.
– Да? Извините!
Я убрала звук и положила трубку в карман.
– Она в школе, – доложил Кузя.
Я вздрогнула.
– Кто?
– Галина Львовна Маркина, – уточнил наш компьютерный гений, – если сейчас выехать, то по бетонке доберешься до Колтыкова за час с небольшим.
– Вот и отправляйся, – велел Дегтярев.
Я встала.
– Хорошо.
– А я займусь тайной группой «Школы аромата», – заявил Сеня. – Интересно, что они там ведьмачат? Почему так тщательно шифруются? Как, шеф, можно?
Александр Михайлович кивнул.
– В составе учениц – тетушки-наркоманки, – предположил Кузя, – варят кашу из растения со странным названием Бурманджа и лакомятся.
Глава 30
– Добрый день, подскажите, где можно найти Галину Львовну? – осведомилась я, заглядывая в учительскую.
Стройная женщина, стоявшая спиной к двери, обернулась. Мне стало понятно, что ей лет шестьдесят.
– Если ищете Маркину, то это я, – звонким молодым голосом ответила она.
Я вошла в комнату. Галина Львовна Маркина – не самое редкое сочетание имени и фамилии. Возможно, в гимназии работают две полные тезки.
– Хочу побеседовать с преподавателем английского языка, – уточнила я.
– Слушаю вас, – сказала учительница.
– Это вы? – поразилась я.
– Да, – подтвердила педагог. – Что вас смутило?
– Думала, что Галина Львовна брюнетка, – глупо соврала я.
Ну не говорить же правду: вам под восемьдесят, а выглядите вы максимум на шестьдесят.
– В молодости моя шевелюра была каштанового цвета, – без улыбки ответила Галина. – Я вся внимание. Какая проблема привела вас сюда? Хорошо знаю родителей учеников, но вы не из них.
Прикидываться кем-то не имело смысла. Я вынула новенькое удостоверение.
– Частное детективное агентство, – прочитала Маркина. – Ни разу не сталкивалась с людьми вашей профессии. И считала, что в подобных местах служат исключительно мужчины. Хотя читала, будто женщины ныне и подводные лодки водят. Что случилось?
– У вас есть сестра, – начала я.
– Единокровная. Зинаида Львовна Маркина, – кивнула собеседница. – Так в чем дело?
Я рассказала о звонках женщины, которая называет себя Варей. Потом услышала из коридора звонок и предложила:
– Может, побеседуем в другом месте? Сейчас сюда ваши коллеги войдут. А разговор не для чужих ушей. Давайте пойдем в какое-нибудь кафе?
– Есть предложение получше, – сказала Галина, вставая, – следуйте за мной.
Мы с ней вышли в коридор, поднялись на второй этаж и вошли в класс.
– Это мой кабинет, – пояснила Маркина, – здесь нас никто не побеспокоит. Вот безобразники!
Она сгребла со своего стола несколько оберток от конфет.
– Ребята, – улыбнулась я.
– Жеребята, – вздохнула Галина, – последний урок сегодня проводила у одиннадцатиклассников. Конфеты принесла Надя Гордеева, у нее день рождения, вот и угощала всех, меня тоже. В классе есть Герман Радов, у него диабет первого типа, инсулин и все прочее. Хороший мальчик, но редкостный негативист, абсолютно не воспринимает никаких советов взрослых, все знает сам.
Я села за парту.
– У меня тоже есть знакомый мальчик, правда, его недавно по возрасту отправили на пенсию, он точь-в-точь как Герман. Отметает любое чужое мнение. Наверное, такое поведение свойственно многим мужчинам.
– У вашего пожилого ребенка как со здоровьем? – неожиданно спросила Галина.
Я принялась загибать пальцы:
– Лишний вес, повышенные давление и холестерин. Но все, кроме килограммов, регулируется таблетками. Вот с аппетитом бороться трудно.
– А у Радова диабет, – напомнила Маркина, – у него разумная мать, не посадила сына на жесткую диету. Знаю, она разрешает ему и пирожное, и пиццу, но, конечно, не каждый день. Вчера Герману исполнилось семнадцать. Он принес подносы с пирожными, Алевтина Петровна меня предупредила:
– Гераше можно одно съесть.
Раз мать разрешила, я пас! Сегодня у Нади был праздник, конфеты. Смотрю, у Германа две штуки. Я их отняла, он вспыхнул:
– Не имеете права отбирать, это ущемление прав ребенка.
Нынче все дети юристы. Я ответила: «В школе ты находишься под моей ответственностью. Алевтина Петровна вчера предупредила, что сладкое ты можешь съесть. А сегодня она не звонила. Свяжись с мамой, если она даст «добро», я верну лакомство. Иначе никак». И что? Я ушла, забыла конфеты на столе. Вот уверена, это Радов их слопал.
– Может, он поговорил с матерью и получил от нее разрешение, – предположила я, – вам не о чем беспокоиться.
– Нет, – возразила Галина, – сотовые во время учебного дня запрещены. Телефоны сдаются утром классному руководителю, естественно, я разрешаю позвонить, если повод серьезный. Но конфеты – ерунда, Гера трубку не просил. Очень надеюсь, что плохо ему не станет. Так зачем я вам нужна?
– Вы дружите с Зинаидой Львовной? – спросила я.
– Вы имеете в виду мою сестру? – уточнила Галина.
Я кивнула.
– Екатерина Филимоновна стала любовницей моего отца, – заговорила Галина, – мама никогда не осуждала ее, потому что сама была не без греха. Пять лет – большой срок для ожидания супруга, война была долгая, а Ольга молодая, у нее появился кавалер. Когда законный муж вернулся, супруги попытались возобновить брак. Но у них ничего не получилось. Папа ушел к Екатерине, родилась Зина. Мама никогда не запрещала бывшему супругу видеться со мной. Она всегда вела себя интеллигентно. Моя мама рано умерла. Меня ждал интернат, и тогда отец оформил надо мной опеку. Екатерина Филимоновна не возражала. Я поселилась у них в доме. Квартира была огромная, двухэтажная, по тем временам редкость невероятная. Генеральский паек, полно солдат, которые исполняли роль прислуги. Я никому не мешала, делиться последним куском хлеба со мной никому не приходилось. Хотя многие женщины, живя в достатке, никогда в свою семью ребенка-сироту от первого брака мужа не примут. Катя была доброй. Она старалась мне маму заменить. Вот Зина вредничала, ревновала родителей, но она была маленькая, я старше, поэтому внимания на проделки сестры не обращала. Близости между нами не возникло, мешала разница в годах. И, признаюсь, теплых чувств к Зинаиде я не испытывала. Хитрости, жеманства, умения изображать несчастную козу у нее было в достатке. Артистических способностей на пятерых хватало.
Галина встала и начала ходить по классу.
