– Я сначала растерялся, Зина поняла мои чувства: «Павел считает, что ребенок его. Никаких обязательств на тебя появление младенца не накладывает. Я пропаду на некоторое время. Потом вернусь, все пойдет по-старому».
Евгений потер ладонью лоб.
– Ну я тогда был не особенно умен. Подумал, что ребенка любовница на мужа оформит. Мне какая печаль? Хочется ей рожать? Да пожалуйста! Зина, как и обещала, исчезла ненадолго, потом все у нас по-прежнему пошло.
– Если я правильно поняла, то Илья – ваш сын? – уточнила я.
– Да, – согласился Евгений. – Павел умер, так и не узнав, что сын не от него, а от любовника. Не уникальная ситуация. Некоторые дамочки одновременно и с мужем спят, и с любовником, потом младенца на супруга записывают, и о’кей. Сами не знают, от кого ребенок. Сейчас, правда, анализ ДНК можно сделать. Да большинство мужчин женам доверяют. Им и в голову не придет, что баба налево бегает. Устрой мне какая-то другая женщина такой перформанс, не видать бы ей меня никогда. Но Зина – особый человек в моей жизни, второго такого нет. Поэтому я просто ждал ее. Пару раз попытался с другими бабами переспать. По сравнению с Зинулей они куклами тряпичными показались. И я, как монах, стал женщин чураться. Когда Зина ко мне вернулась, я спросил:
– Кто родился?
– Мальчик, – коротко ответила она и закрыла тему.
Никогда Зина о сыне в моем присутствии не говорила, фото не показывала, словно и нет его. Все вернулось на круги своя. Жили мы так некоторое время, она опять забеременела, сказала:
– Помнишь, я говорила, что хочу иметь двух детей?
Я кивнул:
– Пожалуйста.
Не испытывал ни малейшего волнения, понимал: любовница никогда мне на плечи детей не взвалит. Вообще не нервничал. И все прошло, как в первый раз. Вскоре после рождения дочери Зина ко мне вернулась. Мы опять хорошо зажили.
– Вы встречались со своими детьми? – спросил Сеня.
– Никогда, – возразил Евгений. – Илья в сад ходил. Он там целый день проводил. Зина наняла Антонину, простую тетку без образования, но добрую и работящую. Сняла ей квартирку, хотя жила женщина неподалеку, тоже в центре, но в подвале, а там сыро, темно было. Алина с ней постоянно находилась, мать дочь только навещала. Илья со своей матерью жил, но, если Зине было надо, он у няни спал. Так уж получилось, что Тоню я ей порекомендовал. Мне ее посоветовал приятель, сказал:
– Образования у нее никакого нет. Но она очень аккуратная. Честная. Ничего не сопрет. Отправишь ее в магазин, сдачу до копеечки принесет.
Я Тоню на работу взял и не пожалел. Приходила она два раза в неделю, молчаливая, за каждой пылинкой гонялась. Квартиру до блеска начищала. С трудом отучил ее стрелки на джинсах заглаживать. Готовила просто, но вкусно. И стоила три копейки. Один раз мне Зинаида пожаловалась, что без домработницы осталась, я ей предложил Антонину. Так она и Комаровой понравилась, потом Зина ее няней сделала. Ко мне Антонина ходить перестала. Ну все у нас было хорошо! Прямо прекрасно.
Однажды муж Зины уехал в Карловы Вары. Илья был в лагере. Я пришел к Зинаиде домой, мы чай пили, вдруг Тоня звонит, у домашнего телефона динамик был мощный, я услышал:
– Скорей! Помогите, Алине очень плохо, у нее судороги.
– Сейчас приду, – пообещала Зина и начала одеваться.
Я тоже стал натягивать брюки.
– Ты куда? – изумилась Зина. – Дети исключительно мои. Тебя они не касаются. Я обещала никогда не грузить тебя своими проблемами и не собираюсь нарушать слово.
– Не могу тебя одну ночью отпустить, – возразил я.
И мы вместе пошли к няне. Я стоял в прихожей, ждал, когда Зина выйдет, чтобы домой ее отправить. Потом «Скорая» примчалась. Тревожно как-то стало. Доктор громко говорил, я все слышал:
– Вероятен полиомиелит, – вещал эскулап.
Евгений опять потер лоб.
– Алину увезли в клинику, мы ехали за «Скорой» на машине.
И вот тогда я, сидя за рулем, рассказал Зине про то, какой недуг существует в моей семье.
– То есть раньше вы ей о том, что страдаете фибродисплазией, не говорили? – спросил Дегтярев.
– Я не страдаю от нее, – заявил Евгений, – только слегка прихрамываю.
– Почему вы не предупредили Зинаиду, что она может родить больного ребенка? – спросила я.
Евгений отвернулся к стене.
– Сказать правду трудно, но я попробую. Любовница не советовалась со мной на предмет зачатия, сообщила об этом постфактум, уже забеременев. Четыре месяца было плоду. Аборт делать было поздно. Зачем ее пугать? Не вся моя родня больна. Илья родился здоровым. Ну и если совсем честно… Привык я к Зине, дорожил нашими встречами. Испугался, что она узнает о болезни, и конец нашим отношениям.
– Как она отреагировала? – спросила я.
– Ничего не сказала, – вздохнул Евгений, – в детской больнице сама пошла к врачу, я остался в машине. Вернулась спокойная, объяснила:
– У Алины нет ничего страшного, правда, высокая температура, за сорок. Грипп. У детей в этом случае возможны разные реакции, судороги часто бывают. Что же касается твоей болезни, то никто не может предугадать, разовьется она у дочки или нет. Как правило, она проявляется до трех лет. Хотя по-всякому бывает. Я сижу на ящике с динамитом. Двое детей с ужасной генетикой. Поехали домой.
Вскоре я уехал по делам в Питер, перед вылетом назад в Москву звякнул Зине, сказал, что возвращаюсь в районе девятнадцати часов. Так и получилось. Вошел в квартиру… Коляска стоит! В ней спит ребенок. Письмо на консоли лежит. Зинаида в нем объяснила, что она обещала не обременять меня хлопотами о детях. Но теперь все изменилось, поскольку я скрыл информацию. У нее нет сил, чтобы поднимать девочку, которая, скорее всего, заболеет, судороги плохой симптом. Поэтому она отдает ее мне. Навсегда. Я волен делать с ребенком что угодно. Комарову не волнует судьба малышки. Она решила воспитывать одного Илью.
К посланию прилагалось свидетельство о смерти Алины Павловны Комаровой. Как и где Зина его добыла? Понятия не имею.
– Куда вы дели девочку? – задал вопрос Сеня.
Художник на секунду закрыл глаза.
– Сначала я стал Зине звонить, она трубку не брала. Полетел к ней домой. Дверь она не открывала, в окнах света нет. Смылась куда-то. Звякнул Антонине, спросил:
– Илья у тебя?
Она ответила:
– Нет. И Алиночка тоже не со мной.
Слышу, она всхлипывает, ну и спросил, почему она слезы льет. Девка только сильнее заплакала. Я понял, что ее Зина выгнала, приказала ее дом за километр обходить, со съемной квартиры съехать, в свой подвал возвращаться. Я решил Тоню успокоить:
– Не рыдай! Хорошая домработница всегда в цене, найдешь место, где больше, чем у Зины получать будешь.
