– Я выяснил, что Марусева умерла, – ответил Илья. – И тут меня осенило, что нельзя Зинаиду оставить безнаказанной. Нельзя. Мне тогда и в голову не пришло, что она Настю травить будет. Подумал: вот же …! Все знает, а молчит. Брат спит с сестрой, а мамаша ведет себя как ни в чем не бывало. Она кто? Чудовище! И как я должен поступить? Обратиться в полицию? Поехать к Никите? Но не готов я столь жуткими тайнами делиться. И что Сорокин сделает? Зинаиду никто не накажет, потому что никто ничего не докажет.
– Стихами говоришь.
– Скоро соловьем запою.
– Чей салат «Дальний Восток»? – спросил звонкий голос.
– Мой, – ответил Евгений, – м-да. Крабов могли бы и побольше положить. Так что с телефоном?
– План у меня в голове сложился. Не накажу мать, так напугаю, из равновесия выведу. Поехал на телефонную станцию. Купил номер Марусевой.
– Тебе его продали? Он же к квартире привязан, небось давно у других числится.
– На минус первом этаже после Марусевой никто не живет. Не поверишь, номер до сих пор за покойной Антониной числился.
– Его не отключили?
– Отключили, отправили в запасник. Там он мирно меня ждал. Обычная история. Мужик на телефонной станции, который все устроил, объяснил: когда хозяин умирает, родственники должны заявление написать, попросить владельца номера поменять, им может стать тот, кто остался жить в квартире или по наследству ее получил. Но на самом деле так редко поступают. Трубка на бабушку оформлена, в ее апартаментах уже правнучка командует, а телефон по-прежнему за покойной числится. Иногда про номера забывают, в особенности если жилье пустует. Телефон Марусевой никому не отдали. Я его получил, оплатил счет вперед, потом сделал мобильным.
– Это можно?
– Для денег преграды нет.
– Понятно.
– И позвонил ей десятого октября. В день смерти моей дочери Вари. Павел у меня …! И …! Но я его люблю, поэтому и злюсь на …! И девочку любил! Зина ее убила! …! …!
– На, выпей!
– Я за рулем!
– Сам сяду. Хотя меня в страховке нет.
– Да положить на нее! Твое здоровье!
– Сам ей звонил?
– А кто еще?
– Голос был женский.
– Аха-ха! Это как два пальца …! Программа специальная есть! Ею дети балуются!
– Я с компьютером на «вы».
– А я на «ты».
– Здорово. Молодец. Но зачем ты ей звонил?
– Не ясно? Пусть подергается, гадает: откуда Варя ее телефон взяла? Трясется в ожидании, что внучка домой вернется.
– Понятно.
– Я Зину ненавижу.
– Ясно. У тебя телефон звонит.
– Алло! Да! Именно я. Слушаю! Говорите! Кто? Так! А-а-а! Ну и слава богу!
– Что случилось?
– Зина умерла в «Скорой». Инфаркт. Так ей и надо. Так ей и надо!
– Успокойся, парень!
– Так ей и надо! За все! Меня совесть не мучает. Да, я ей звонил! Да, хотел довести до истерики. Надеялся, что в ней человек проснется, она нам с Настей все расскажет.
– Она знала?
– Настя?
– Да.
– А с чего, по-твоему, она дом Синевой разгромила? Я ей правду сказал! А детективам об этом не сообщил. Пошли они на … Согласился с ними на беседу, потому что хотел матери нагадить. Надоела она мне! …! Настя дара речи лишилась, потом чаю успокаивающего, который ей Зинка дала, заварила и давай его пить. Кружку, вторую, третью, пятую… и с катушек слетела. Я не виноват. Я хотел, хотел…
Послышался кашель.
– Девушка, несите счет! – крикнул Евгений.
– А горячее? – спросила официантка.
– Оплачу все, сами съешьте. Бутылку коньяка только возьму. Вот. Сдачи не надо, пошли, мальчик.
– Я не виноват.
– Конечно, нет.
– Я хотел, чтобы Зинке стало больно.
– Тише, тише.
– Я не виноват. Хотел, чтобы ей стало больно, как мне!
– Садись в машину, я сам поведу.
– Я не виноват.
– Все хорошо, на вот, глотни прямо из горла.
– Я не виноват…
– Мальчик мой, все уладится, все будет хорошо.
Я молча смотрела на экран, красная точка быстро ползла по карте, вот машина выехала на шоссе, покатила в сторону Москвы. Компьютер замолчал.
– Все, – подвел итог Кузя, – «болтун» так далеко не берет. Ну, все ясно?
– Да, – сказала я, – вопросов более нет.
– Многие люди покупают годовые абонементы, – вдруг сказал Сеня.
Сначала я удивилась, с какой стати Собачкин ни к селу ни к городу произнес эту фразу. Потом подумала, что Семен просто хочет отвлечь нас от мрачных мыслей, и подхватила беседу.
– Да. Сама приобрела такой в фитнес, это очень удобно. И дешевле выходит, чем каждый месяц платить.
– Что произойдет, когда срок абонемента истечет? – поинтересовался Сеня.
– Ничего, – удивилась я, – надо или новый купить, или больше не посещать занятия.
– Как это повлияет на твою судьбу? – не утихал Собачкин.
Я пожала плечами.
– Стану жить, как жила. Никаких глобальных изменений не произойдет. Просто отпадет необходимость ездить в зал. В остальном все будет по-прежнему. Почему ты задаешь странные вопросы?
Собачкин отвернулся к окну.
– Наша милейшая Зинаида Львовна заказала годовой абонемент. Только не в фитнес, а на тот свет.
– Годовой абонемент на тот свет? – переспросил Дегтярев. – Это как?
В разговор неожиданно вступил Кузя:
– Зинаида не хотела, чтобы ее жизнь изменилась. Вот она и взяла у нечистой силы годовой абонемент на тот свет. Вручила его дочке Алине и отправила ее в далекое путешествие. Год прошел, абонемент закончился, для Зинаиды ничего не изменилось. Она как жила, так и живет. Отдать девочку Евгению – почти стопроцентно погубить ее. Но Алине повезло, ее годовой абонемент закончился, а она не умерла. Зина долго жила как хотела, ничего у нее не менялось. И своей внучке Варе Зина тоже заказала годовой абонемент на тот свет. А потом из ада позвонили и напомнили: «Зинаида Львовна, вы брали авансом два годовых абонемента на тот свет. Теперь пора платить за них». Мораль: не дари никому годовой абонемент на тот свет, очень дорого за него потом придется платить тебе, и никому, кроме тебя.
Я молча посмотрела на Дегтярева, Александр Михайлович так же молча смотрел на меня.
Эпилог
В середине апреля около полуночи дверь в мою спальню открылась и ударилась о стену. Я, игравшая на айпаде в замечательную бродилку «Спаси принцессу», предназначенную для девочек семилетнего возраста, напряглась.
