– О, Анетта! Я подлец! Мерзавец!!!
В экзальтации он заламывает руки, став похож на оперного тенора:
– Простишь ли меня, Анетта?..
Дитер Зоммерфельд, рыча, катается по полу, ударяясь о кресла и барную стойку. Пещерный дикарь, в которого превратился министр финансов, насмерть схватился с врагом:
– Отр-р-р-родье! Убью! Голыми р-р-р-руками!..
Глаз моргает. Узкий коридор. Под потолком, раскорячившись, висит человек: ногами уперся в одну стену, спиной – в другую. Руки пытаются выкрутить что-то из потолка. О да, руки – пытаются. Сами по себе. Жутко вывернув голову, человек устремил взгляд в неведомую даль. Он словно пронзает силой мысли переборки и корпус яхты, устремляясь в открытый космос.
– Марк Хельфштадт, штурман-навигатор… в настоящее время… в известном вам состоянии…
Каюта. Голый по пояс мужчина в спортивных штанах. Багровое лицо искажено яростью. «Наезд», крупный план: безумный, готовый выскочить из орбиты глаз. В щеке засел осколок фарфора – словно зуб хищника. Из раны сочится кровь; мужчине всё равно. В исступлении он молотит ножкой стула по музыкальному центру. На полу – руины сервиза на тридцать персон, обломки мебели, раздавленные кристаллы с записями.
– Олаф Расмунсон, финансовый аналитик…
Капитанская рубка. Вольф Шассер прирос к креслу, окаменел. Лишь руки, ушедшие в сферы управления, слегка подергиваются. Капитан продолжает воображаемый бой. Индикаторы заряда волновых деструкторов на нуле.
– Перед тем, как потерять сознание, он успел включить автопилот. «Цаган-Сара» оснащена прекрасной навигационной системой, с элементами искусственного интеллекта. Следуя программе, яхта совершила РПТ-маневр и села на одном из космодромов Ларгитаса.
Каюта. Молодая женщина – балерина? – балансирует на носках, широко раскинув руки: вот-вот взлетит. Рукава платья – крылья экзотической птицы. Глаза сияют. На щеках – лихорадочный румянец. Платье туго натянулось на округлившемся животе – женщина беременна. Восторг перерождается в танец. Губы женщины безостановочно движутся – она говорит, говорит! Но звука нет: из каюты откачали воздух, слова падают в вакуум, исчезая…
– …Амелия Зоммерфельд, жена Николаса Зоммерфельда, нашего консула на Хиззаце…
Сердце Регины на миг замерло, пропустив один удар. К счастью, глупое сердце вовремя спохватилось, протолкнув в сосуды свежую порцию крови. В висках заныло, предвещая мигрень. Отгораживайся от прошлого, запирай его на сто замков, прячь в самом дальнем чулане памяти – ночью, темной, как обида, прошлое выбирается наружу, находит тебя, садится у изголовья…
Значит, ее зовут Амелией?
Значит, она ждет ребенка?
– …в том же состоянии…
Всё быстрее моргал глаз голопроектора. Коридоры, каюты, навигационный пост. Изуродованные страстями лица. Беснующиеся тела. Авангардистская оратория воплей. Яхта превратилась в ад, и запись была адом, и консилиум медиков заседал в аду.
«После Кутхи я не встречалась с Ником. Я знала, что он женился. Я никогда не видела его жену. Даже на снимках. Конечно же, она летела на Ларгитас рожать. Лучшие врачи, лучшие клиники… Какой у нее срок? Восьмой месяц? Девятый? Вряд ли – девятый…»
Моргание прекращается. На полу кают-компании ворочается раздавленный червяк – министр финансов. Хриплый шепот:
– …почему так темно? Кто-нибудь, включите свет!..
Над Дитером Зоммерфельдом безразлично горит плазменное «солнышко». На полу застыли, скорчившись в позах эмбрионов, три тела.
– …с внешних сканеров. Радио-диапазон. Покинув яхту, флуктуация уходит через «червоточину»…
Пряди сполохов свиваются в клубящуюся воронку смерча. Воронка проваливается внутрь себя, стягивается в точку. Наверное, так коллапсируют умирающие звезды, превращаясь в «черные дыры».
Всё. Исчезла.
– …доктор ван Фрассен?
– Что?
– Вам нехорошо?
– Со мной всё в порядке.
IV
– И всё-таки… Вы не пробовали содержать больных в обычных условиях? Без свето-звукового экстремума?
Обсуждение затянулось. Вот уже час, как они топтались на месте. Втайне Регина надеялась, что с минуты на минуту объявится доктор Клайзенау, и она уйдет оперировать Фому. Там хоть всё ясно. Там не надо анализировать уникальное и искать логику парадокса…
Тиран устало вздохнул:
– Разумеется, пробовали. Скажу больше – все, кто выжил на «Цаган-Сара», прилетели на Ларгитас в абсолютно нормальных условиях. На яхте, с момента ее выхода из РПТ-маневра и до посадки на 2-м космодроме Троута, поддерживался стандартный уровень жизнеобеспечения. Конечно, не считая разгрома, учиненного пассажирами. Вы бы видели выживших после того, как они шесть часов пробыли в условиях, которые вы, доктор ван Фрассен, назвали обычными…
Он сжал ладонями виски, словно мучаясь головной болью.
– Вы представляете себе последствия длительного пребывания в КСД?
– Не считайте нас идиотами, – возмутился маркиз Трессау. – Мы отлично знакомы с действием камеры сенсорной депривации. Изоляция объекта от любых ощущений, включая тактильные. Невесомость, тишина, темнота. Температура, равная температуре тела до сотых долей градуса. Отсутствие запахов. Еще вопросы есть?
– Для чего применяется КСД?
– Отдых и оздоровление, – Трессау начал загибать пальцы, как если бы разучился считать иным способом. «Меня причислили к сонму кретинов? – говорил весь вид старика. – Я намерен соответствовать!» – Реабилитация после травм. Улучшение метаболизма. Лечение депрессии. Профилактика стресса. Рост количества эндорфинов в крови; уменьшение кортизола. Рекомендуется при беременности. Продолжать, или хватит?
– Вы забыли еще одно применение, – напомнил Тиран. – Пытки.
– Надеюсь, вы шутите?
– Нет. И не притворяйтесь, что не знали.
Знали, согласилась Регина. Просто не приняли в расчет. Задержи человека в КСД сверх положенного срока – начнутся галлюцинации. Видения лиц и форм. Смещение эго. Утрата чувства времени и пространства. Иллюзии обоняния – вонь, ароматы. Чувство ужаса. Потеря тела. Боязнь прямых линий. «Неорганическое качество сознания» – не человек, но мыслящий гранит, металл, плазма…
И снова – ужас.
– Увеличьте эффект КСД в сто раз, – на лбу Тирана вздулись жилы. Казалось, говоря о пытках, он говорит о чем-то очень личном, – и вы поймете, что происходит с пленниками «Цаган-Сара» в обычных условиях. Кроме этого…
Он брезгливо поджал губы:
– Лиши их буйства звука и света – они сразу уходят «под шелуху». Вторичный эффект Вейса. Представляете? Великий князь организмики, член Королевского совета Ларгитаса; министр финансов, член Кабинета министров; крупнейший промышленник… И «под шелухой», как какой-нибудь грязный энергет во время своих физиологических отправлений! Как раб на помпилианской галере! Мы не сможем долго держать это в тайне…
