Мой тезка, за чьим развитием я наблюдал, был вполне доволен собой. В письмах поклонников и газетах из Австралии, Флориды, Германии, Италии, Японии его называли то сумасшедшим, то преступником, страдающим манией величия, то великим визирем, то императором или диктатором моды. Адвокат из Техаса заказал ему «фуражку легионера с белой вуалью», одна парижанка предложила свой особняк, чтобы устроить бал «под предводительством принцессы в маске»:
– Почему бы вам не одеть тени великих влюбленных прошлого? – предложила она.
Из Эльзаса разорившаяся женщина, потерявшая Heimat, Hab und Gut
[177], выразила желание хоть раз быть одетой Диором, «чтобы познать милосердие Господа». Она подписалась «нищая, но не злая чудачка». Одна англичанка, жена фокусника, призывала волшебника Диора, как коллегу по профессии, придумать ей вечернее платье. Итальянский кутюрье от имени всех портных – per tutti i sarti – попросил помочь возвести на горе Сан-Анджело статую святого архангела Михаила, покровителя портновского искусства – alpatrone della categoria sarti. Пусть все авторы этих посланий, от вежливых до коварных, успокоятся. Я лично никогда не читал их писем. Моя секретарша получала их целыми корзинами, и ей было предписано не беспокоить меня их содержанием. Чтобы привести здесь несколько забавных отрывков, я обратился именно к ней.
Линия «зеленая фасоль»
Об этой линии столько спорили и критиковали, что я считаю нелишним напомнить, какой же она была. Удлиненная, с укороченным лифом, она напоминала стройное тело девушки-подростка, похожей на нимф школы Фонтенбло
[178]. Ее чистота, сдержанность и элегантность вдохновлялась эпохой Возрождения, талантом Жана Гужона
[179]. Линия «Н» завершала борьбу, начатую в 1952 году, сделать талию свободной.
На следующий день после показа Кармель Сноу телеграфировала в Harper's Bazaar. «Линия “Н” представляет собой революционное изменение в моде, более важное, чем new look».
И почти сразу же новую тенденцию назвали flat look – «плоский стиль». У меня никогда не было намерений создать «плоскую» моду, которая вызывает ассоциацию с зеленой фасолью.
Но неважно, идея и название, даже искаженное, уже вошло в обиход, и я не могу этому помешать.
На этот раз ко мне пришло возмущенное письмо от фермера из Айдахо:
«Ваш так называемый гений изуродовал мою жену. Что вы скажете, если я вам ее пошлю?»
Линии «А» и «Y» последовали за линией «Н», они недавно появились, и я не буду давать им характеристики. Сейчас я работаю над линией «стрела», логическим их завершением. Вот так, от линии к линии, от платья к платью, складывалась история моего Дома.
Теперь, когда вы ее знаете, я приглашаю вас переступить через его порог вместе со мною.
Главный редактор в то время журнала Harper’s Bazaar Кармель Сноу, 1955
Пойдемте вместе со мною к Кристиану Диору
Войдем в особняк на улице Монтень, 30. Переступив порог, по правую руку вы увидите обувной магазин Dior-Delman, а по левую – вестибюль, ведущий к лестнице наверх. Между этажами приемная, отсюда вы можете попасть в салон мод, салон мехов и к маленькой лестнице. По ней можно спуститься в бутик, выходящий на угол улиц Франциска I и Монтень. Приемная – связующее звено между всеми помещениями Дома, открытыми для публики. Покупатели могут пройти сюда и еще в два демонстрационных салона.
Манто букле силуэта «Н», Париж, 1955. Фото – Андре Остье. Фонд А. Васильева
Теперь поднимемся по большой лестнице. На втором этаже, после довольно небольшой лестничной площадки, находятся два знаменитых зала и рядом с ними гримерная манекенщиц. Она располагается в прежней столовой и перегорожена пополам по высоте, чтобы можно было хранить там модели. Вот откуда возник маленький балкончик, о котором мы уже говорили.
Узкий коридор соединяет ее с залами, и платья по нему скользят туда и обратно как по волшебству.
Поднимемся еще на несколько ступеней. Пройдем мимо кабинета моей личной секретарши мадемуазель Видмер, мимо комнаты, отведенной служащим наших заграничных филиалов, когда они приезжают в Париж, и окажемся в двух больших помещениях, отведенных для продаж. Они занимают всю площадь над находящимися ниже залами для показов. Здесь плотно развешаны платья прежних коллекций, их оставили для клиентов, а также модели, еще не законченные к моменту показа, работа над ними будет завершена позднее.
Вскарабкаемся теперь на самый верх особняка, на пятый этаж. Здесь приютились администрация и мастерская художников, которые рисуют модели коллекции, чтобы частным клиентам было легко выбирать по ним платья. Три ступени ведут к генеральному управляющему делами Дома «Кристиан Диор», месье Руэ, и к месье Шастель, директору парижского отделения. Административные и коммерческие службы несколько раз меняли свое местоположение с момента открытия Дома.
Теперь они на пятом этаже дома 32 по авеню Монтень, они прослеживают графики продаж каждого клиента, контролируют продукцию и хранят учетные карточки, своеобразный паспорт каждой модели, с точным описанием ее судьбы.
Покинув здание на авеню Монтень, 30, мы прошли через специально сделанный проход и оказались в доме 32, откуда через другую дверь мы выйдем на улицу Франциска I к дому 13. Там, пройдя через зал бутика, мы попадем в мою студию, которая одна занимает целый этаж. Вы туда уже много раз заходили, когда следили за развитием от идеи до готового платья. Но на этот раз откройте дверь слева, она приведет вас в прихожую, мой личный кабинет и маленькую комнату отдыха. Во дворе находятся две примерочные, где мадам Маргарита внимательно осматривает платья перед тем, как показать их мне. Сбоку расположена комната отдыха для манекенщиц и мастерская, чтобы швеи всегда были под рукой. Выше еще два этажа с мастерскими, а еще выше, надо всем, – медицинский кабинет. Врачи следят за здоровьем персонала и по необходимости отправляют отдыхать в загородный дом в Вер-ле-Гран. Это не роскошь: наши девушки или молодые женщины никогда не согласятся признать себя уставшими, и их приходится буквально принуждать отдыхать.
