Дэн вернулся уже тогда, когда она умяла две подсохшие горбушки и выпила полбутылки воды. Его намокшие волосы падали на загорелый лоб. Футболка спереди липла к груди, будто надел Дэн ее прямо на влажное тело. Он повесил на приоткрытую дверь полотенце и, присев на свой топчан, размотал мокрый бинт.
– Как твоя рука?
Дэн неопределенно пожал плечами, Лиза пересела к нему и взяла его за запястье.
– Надо было к врачу обратиться, – сокрушенно вздохнула она, заметив, что рана затягивается плохо.
– Заживет.
– Завтра возвращаемся домой, – приняла Лиза решение.
– Лиз, если ты из-за моей руки, то…
– Нет. Не только. Думаю, мы уже можем вернуться.
– Ты уверена?
– Да, – ответила она и первой потянулась к нему с поцелуем.
Утром они проспали, хоть и собирались встать рано. Проспали, потому что уснули уже тогда, когда ночь в шаге от рассвета сгустилась до непроницаемой темноты. Лиза открыла глаза и увидела, что Дэн уже встал и что-то ищет.
– Что-то потерял? – спросила она вместо пожелания доброго утра.
– Да. Оберег, который сделала Инга. Не понимаю, как мог развязаться шнурок.
– Раз потерял, значит, оберег уже отработал свое и больше нам не нужен, – весело заявила Лиза и торопливо выбралась из спальника, который служил минувшей ночью ложем для них двоих.
– Ты уверена, что мы можем возвращаться?
– Да. Не сомневайся. Все получилось.
Они позавтракали и торопливо собрались.
– Ты прочитал тетрадь? – напомнила Лиза, упаковывая остатки припасов.
– Да. И нашел кое-что интересное.
Дэн вытащил из бокового кармана рюкзака тетрадь и протянул ее Лизе. Между двумя страницами она заметила закладку – вырванный из блокнота лист, – но прежде чем открыть помеченный Дэном разворот, пролистала тетрадь с начала. На первый взгляд ничего интересного в ней не было. Игнат заносил телефоны каких-то людей, производил подсчеты, составлял списки продуктов и вещей (видимо, для походов), в двух местах записал рецепты травяных сборов (от каких недугов – не пометил). И только когда Лиза дошла до заложенных листов, поняла, что Дэн имел в виду.
«Все сложнее сдерживать Анну в Дашеньке», – писал Игнат.
Лиза подняла глаза на Дэна, и он, чуть улыбнувшись, взглядом указал ей на следующие строки.
«Анна, несмотря на все мои усилия, берет верх. Иногда Даша вспоминает события, которые с нею никогда не происходили. И это меня беспокоит все больше и больше. Пока я жив, я еще могу это контролировать. Но я уже стар. И не уверен, что следующим летом мы сможем подняться в горы. И что тогда будет? Одних травяных настоев окажется недостаточно. Если Анна в один из дней убьет, я навсегда потеряю Дашу. А это может когда-нибудь случиться, потому что Анна жаждет отмщения. Если бы я не знал ее историю, решил бы, что Анна – это само воплощение зла. Бедная девочка! Рожденная для того, чтобы летать. Но так быстро оставшаяся без крыльев. Когда крылья ломают, светлое оборачивается темным. Боже, дай мне еще пожить на этом свете! Не ради меня. А ради внучки, моей Дашеньки. Боже, спаси нас от Анны!»
Лиза молча протянула тетрадь Дэну.
– Ты тоже думаешь, что Анна после смерти вселилась во внучку проводника, Дарью? – спросил он позже, когда они покинули временное пристанище и начали спуск.
– Да, – лаконично ответила Лиза. Последний пазл встал на место, и она четко представила себе, что случилось двенадцать лет назад в горах. Анна умирала, ее нашли Игнат и его внучка. Возможно, сердобольная Дарья обняла умирающую, желая облегчить ее мучения. Но тем самым подставила себя. Умерло искалеченное тело Анны, а ее душа продолжает жить в теле другой девушки. Игнат сразу или со временем понял, что произошло, и делал все возможное, чтобы его внучка оставалась самой собой как можно дольше: уводил ее в горы для очищения, отпаивал травяными настойками и, может, делал что-то еще. Но главного так и не смог добиться – избавить внучку от вселившейся в нее жаждущей мести души Анны. А после гибели Игната Дарья-Анна сбежала. – Это она, Дэн. Анна в теле Дарьи убивает невинных девушек. Она, как говорится, вкусила крови и стала сильнее. Помнишь сообщение, составленное из слов названий твоих книг? «Убийство во имя моей жизни»? От Дарьи уже ничего не осталось, Анна ее уничтожила. Теперь это Анна, превратившаяся в своей жажде мести в исчадие ада.
– И это я вызываю у нее такую ненависть? За то, чего не совершал? За то, что из той троицы остался единственным в живых?
– А вот в этом я не уверена, Дэн, что мстит она именно тебе. Мне до сих пор непонятны ее мотивы.
– И мне. Будто не хватает еще чего-то, чтобы понять все окончательно.
Дэн подал Лизе руку на крутом спуске, а затем поймал в свои объятия. Она уткнулась лицом ему в грудь, и на мгновение тревога, овладевшая ею после прочтения записей Игната, утихла. С Дэном ей надежно и спокойно.
– Получается, тогда, по фотографии, ты увидела в настоящем Дарью. И теперь понятно, почему тебе показалось, будто девушка «двойнится».
– Да, увидела Дарью. Но, к сожалению, сейчас не могу ее описать. Я не помню, как она выглядит. Так во сне бывает, увидишь образ – а к утру его забудешь. Понимаешь? Но я бы, думаю, ее узнала, если бы встретила опять.
– Лиз, не вздумай вновь устанавливать с ней контакт через фотографию! Мы ходили в этот поход, чтобы ты разорвала с Анной любую связь, – напомнил Дэн.
– Да, да, знаю, – согласилась Лиза. Рисковать ни своим благополучием, ни жизнью Дэна она больше не собиралась. Воспоминание о том, как он чуть не сорвался в пропасть, до сих пор не отпускало ее.
– Ты говорила, что где-то уже видела эту девушку. И совсем недавно.
– Да. Только вот где – не могу вспомнить… Дэн! А если мы зайдем по дороге в поселок, в котором жили Игнат и Дарья, и попросим жителей описать нам девушку? Мы сильно отклонимся от маршрута?
– Несильно.
– Тогда так и сделаем.
Однако в какой-то момент они сбились с пути. Рассчитывали, что придут в Нижние Горы еще засветло. Но уже начало темнеть, а они еще продолжали спуск. Дэн молчал, но Лиза чувствовала, что он начинает нервничать. Провести еще одну ночь в горах им обоим не хотелось. И только когда они вышли на пустынное шоссе, оба перевели дух. Если бы им удалось сориентироваться на местности, Лиза бы позвонила домой и попросила отца выехать за ними. Но шоссе петляло между пустырей и лесов, и на пути не встречалось ни одного указателя.
Ночь щедро рассыпала звезды по черному небу. Холод забирался под куртки, заставлял ежиться и прибавлять шагу. Но куда они шли – вперед или назад, от населенных пунктов, – понять не могли. Горы вроде остались позади, но шоссе сделало несколько обманных петель, и беспокойство, что путь может привести их обратно, казалось обоснованным.
