— Видимо, туда, где ждали его компаньона по этой интриге? — предположил Маркус. — Я искал его братьев, но они год назад уехали в Итлию, оказывается. Не повезло… Но знаешь, я бы скорее поставил на покойника, чем на кого-то из тех, кто живет в окружении хорошо знающих его людей. А умер примерно в этот период только один человек. Тот самый, у отца которого как раз была возможность добраться до ключа к Руденхольму.
Ло снова глянула на третью строчку в списке, облизнула вдруг пересохшие губы и прошептала:
— Маркус, ради Благих, ты понимаешь, о чем говоришь? Чтобы Глава Ордена… Он не мог! Баргот побери, Саттерклиф — воплощение честности, его репутация вне подозрений, как и положено великому магистру. Ты с ума сошел! — сорвалась она на вскрик.
Бастельеро молча пожал плечами, и это нежелание настоять на своем говорило больше, чем любые попытки доказать правоту.
— Хорошо, допустим… Только допустим, что это был Саймон…
Ло сплела пальцы, глядя на предательский листок, так мирно лежащий у нее на коленях.
— Допустим, они с Артуром зачем-то поменялись… Молодой Саттерклиф приехал в крепость. Бред, зачем разумнику выдавать себя за боевика? Он не сможет этого делать!
— Ну так Артур вроде и не блистал на этом поприще? — уточнил Бастельеро. — Судя по тому, что ты говоришь, магом он был слабеньким, а у Бейласа резерва хватало.
— Хорошо, допустим, — угрюмо согласилась Ло. — Бейлас заменил его. Где и зачем — вот вопрос!
В мысли ей упрямо лез мягкий вкрадчивый голос с гортанным вольфгардским выговором. «То ли боевик, то ли некромант… Когда парня начали резать на ремни, он заорал про выкуп. За него, мол, дадут очень много».
— Маркус, если даже так, великий магистр ничего не знал, — упрямо сказала она. — Зачем бы он стал выкупать такой страшной ценой не своего сына, а Артура? И зачем потом бы мстил за его смерть? Лже-Артур исчез из крепости два года назад! Хочешь сказать, все это время Антуан Саттерклиф принимал настоящего Артура за своего сына? Он же разумник! Его не обманешь сменой внешности!
— В этой мозаике определенно не хватает нескольких кусочков, — согласился Маркус. — И тебе нужно быть очень осторожной. Ло, а твой муж знает?
Она покачала головой, протягивая Маркусу листок с именами обратно.
— Нет. Он честный человек, надежный, но… Я не хочу впутывать его во все это. Такие тайны могут стоить жизни, а у него дочь.
— Если предатель доберется до тебя в крепости, капитан и так провалится в это все по уши, — заметил Маркус. — И лучше бы ему знать, с какой стороны может прийти гроза.
— Нет, — с удивляющим ее саму упрямством повторила Ло. — Я не должна его впутывать. Да и что я могу ему рассказать? Смутные подозрения, никаких доказательств, магические тайны… Это дело Ордена, Маркус. Наше дело, хоть я больше и не маг. И, кстати, драгоценный… У меня к тебе очень важная просьба! Тебя ведь не затруднит сделать для меня кое-что крайне нужное?
Бастельеро изогнул бровь, показывая заинтересованность, и Ло предвкушающе ему улыбнулась…
* * *
На второй этаж Эйнар вернулся примерно через час. День близился к закату, пора было подумать об ужине, и, хотя он не сомневался, что Молли и без указаний миледи не оставит никого голодным, на сердце драли всё те же кошки. Он ждал морока, даже нарочно несколько раз оказывался в местах, где им никто не мог бы помешать, но проклятый маг будто под землю провалился. То ли у него сейчас были другие дела, то ли, что вернее, он притаился невидимкой за плечом Эйнара, смотря и слушая через перстень. От этого было особенно мерзко вспоминать признание некроманта, которое Эйнару пришлось выслушать. Получалось, что он невольно позволил мороку узнать чужую тайну, постыдную и опасную. Еще одна причина уничтожить тварь, если бы даже не было других.
И так же нестерпимо неприятно было понимать, что морок видит через него леди Лавинию. Слушает ее разговоры с Эйнаром и Бастельеро, строит какие-то планы… Все равно что чужого человека в супружескую постель самому уложить. Или даже не человека, а тварь вроде утбурда, разумную, но бездушную.
Время выбора приближалось, а Эйнар еще ничего не успел придумать. Все упиралось в несколько минут свободы, необходимой, чтобы попросить помощи. Но у кого? Бастельеро искренне любит его жену, если пошел ради нее на такое унижение, рассказав незнакомцу свою тайну. Он маг в полной силе, да еще и некромант. Но именно такое счастливое стечение обстоятельств не давало Эйнару поверить, что все так просто. Слишком уж кстати! Что, если все, рассказанное некромантом, ложь? Или он тоже связан, как Эйнар, заклятием? И вообще, не стоит забывать, что леди ударили не просто ножом, а кинжалом некроманта! Кто там был единственным некромантом в Руденхольме?
В общем, Маркуса Бастельеро Эйнар оставил на последний, самый безнадежный миг, если будет совсем нечего терять. Или если он убедится, что некромант с ним совершенно честен. А пока нужно изображать перед мороком все того же Кирпича, хоть и нехотя, но покорного его воле. Что взять с невийской дубины? То-то и оно.
Так что наверх он поднялся, чтобы продолжить играть в радушного хозяина, который понял, что ревновать к гостю незачем, а значит, надо принять названого брата жены как подобает. Хотя бы выпить предложить, раз девицы его не интересуют. Обе горничные, между прочим, на красавчика-лорда заглядываются… Но это полбеды; куда больше беспокоила Эйнара Тильда. Вот не вовремя его дочь вспомнила, что она расцветающая девочка… Одно хорошо: скоро все решится, так или иначе, гость уберется в столицу, и Тильда его больше никогда не увидит. Или хотя бы очень долго. Лишь бы все обошлось!
Подойдя к двери, он учтиво постучал, почти не прислушиваясь к спорящим о чем-то голосам. Выглядеть ревнивым болваном больше не хотелось даже в собственных глазах, так что Эйнар запретил себе думать о фраганском принце-бастарде, который дарит его жене такое… Невообразимое, одним словом. Если даже… Хватит рвать себе душу, капитан. Фраганец далеко, с ним леди точно больше не увидится, а отобрать у нее прошлое ты все равно не сможешь. Она, кстати, о твоей жене слова худого не сказала, разве что в первую ссору, да и то мишенью был ты, а не память Мари. Так что хватит… Сам знаешь, что подарить ты ей сможешь не рубины, а разве что золотое колечко или цепочку — как раз на капитанское жалованье, исправно копящееся в королевском банке. У нее пряжки на туфельках, наверное, больше стоят…
За дверью все так же спорили, словно не слыша стука, потом, вместо разрешения войти, дверь попросту распахнулась сама по себе. Магия… Эйнар, невольно нахмурясь, переступил порог.
— Ло, ради Баргота! Ну как я это сделаю? Драгоценная, ты же знаешь, для тебя — что угодно, но как? Что я, Чумным Взором туда посмотрю? Или прокляну твой колодец? Сомневаюсь, что ты именно этого хочешь! — возмущался некромант, расхаживая по комнате.
Эйнара он поприветствовал кивком, а потом щелкнул пальцами — и дверь за капитаном так же сама собой закрылась.
