Он поднялся и, шатаясь, пошёл в сторону парковки.
– Лёль, ты куда?
Лёлик что-то неразборчиво пробурчал, и понятно было только: «…на хуй…»
– Сходите с ним кто-нибудь, посадите на такси, – сказал Бригадир и дал тут же поднявшемуся Пизде денег, – вот возьми, тут хватит.
– Вот, блядь, и посидели.
* * *
Коллективу цеха ***
от оператора ДПУ 6 разряда
Ридоша В. Ф.
Объяснительная
В конце декабря 2009 года, дату точно не помню, я работал в ночную смену. Моим напарником тогда был ***, или просто Лёлик. На третьей турбине был неисправен прибор, контролирующий перепад масло-газ. Замена прибора во время работы была невозможна, а остановку согласовывать никто, конечно, не хотел. В связи с этим работали с неисправным оборудованием, регулируя требуемый параметр вручную, ориентируясь на показания манометра. Около четырёх часов ночи я пошёл заполнять рапорта. Когда я всё заполнил, то подошёл проверить показания этого самого манометра. Голова под утро, честно сказать, не соображала совершенно. Глянув не на тот манометр, я решил, что необходимый параметр не в норме, и решил его подкорректировать. Повернув маховик на столько, чтобы, как я думал, выровнять параметр, я не успел опомниться, как услышал шипение от останавливающейся турбины. Как вы знаете, на ней была завязана работа всего цеха, который и встал почти мгновенно. Я успел только отскочить от турбины, когда из стекляшки вылетел Лёлик. Он, видимо, решил, что я то ли испугался, то ли растерялся, и только спросил: «Что случилось?» Я соврал, что не знаю, и добавил, что шёл с рапортами на ЦПУ, и вдруг всё зашипело. Дальше весь остаток ночи мы пробегали, выполняя все необходимые действия, предписанные при остановке цеха. К утру приехало всё руководство. С нас взяли объяснительные. В объяснительной тогда я написал то же, что сказал Лёлику. В конце смены меня вызвал к себе #####, или просто Кузя. Я еле сдерживал дрожь, когда вошёл в его кабинет. Он указал мне на стул и попросил рассказать, как всё было. Я ещё раз рассказал свою версию, стараясь не сбиваться. Он спросил, уверен ли я, что всё было именно так. Я подтвердил, попытавшись отшутиться, сказав, что раздвоением личности вроде не страдаю. Думаю, что Кузя мне не поверил, но и доказать, что я вру, он не мог. Он спросил, знаю ли я, как регулировать этот параметр. И я ответил, что да, знаю и уже не единожды его регулировал. Он уточнил дополнительно, что, значит, я знаю, в какую сторону и насколько необходимо крутить маховик. Я подтвердил и повторил, что действительно делал это уже не раз. Когда Кузя отпустил меня и я покинул его кабинет, легче мне особо не стало. Спустившись на первый этаж, я увидел Лёлика. Он спросил, о чём меня спрашивал Кузя. Я сказал, что он допытывался, не я ли остановил турбину. Лёлик посмотрел мне в глаза и спросил, правда ли не я ее остановил. Я снова соврал, что правда. На автобус мы уже не успевали, поэтому пошли до проходной пешком. Лёлик собирался зайти в столовую и предложил мне составить ему компанию. Не помню, о чем мы говорили дорогой. Я тогда думал только о том, что подвёл весь цех и о том, что из-за моей ошибки вся смена как угорелая бегала до самого конца утра, а также о том, что все теперь не получат из-за меня премию. Не только ежемесячную, но и, скорее всего, годовую. Мне хотелось всё рассказать Лёлику, но я боялся. Боялся, что он или даст мне пизды, или расскажет всем. Что повлекло бы за собой либо увольнение, либо получение пизды уже от всех. Думаю, все тогда и так догадывались, что это мог сделать я, но, как и у Кузи, доказательств у них не было. Помню, мне хотелось одновременно и остаться наедине с самим собой, и вместе с тем я боялся этого, боялся угрызений совести. Компания Лёлика хоть ненадолго, но откладывала этот тяжёлый момент. Дойдя до проходной и пройдя её, мы отправились в столовую. Народу там было немного, и, простояв в небольшой очереди, мы взяли по кофе и, кажется, кексы. Закончив с пирожными и кофе, мы посидели ещё немного, а затем вышли, уже почти не разговаривая. Каждый из нас был погружён в свои собственные мысли. Несмотря на почти бессонную ночь, спать мне не хотелось. Мы дошли до остановки и стали ждать транспорт. Мы жили в разных концах города, поэтому Лёлику нужен был автобус или троллейбус, а мне – трамвай. Трамвай подошёл раньше, и, попрощавшись, я сел в него. Как вы знаете, остановка у завода конечная, поэтому, немного постояв, трамвай выехал на кольцо и, сделав петлю, поехал в обратном направлении – в сторону города. Я сидел и всю дорогу невидящим взглядом смотрел сквозь стекло, а может, и на само стекло. Если бы кто-нибудь спросил меня тогда, что я там вижу, едва ли я смог бы ответить.
Весь оставшийся день я раз за разом прокручивал в голове тот короткий момент, когда после поворота маховика турбина зашипела, как огромное проколотое колесо, и остановилась. Я пытался отвлечься просмотром фильмов и компьютерными играми, но в голове, как заевшая пластинка, крутилась только одна сцена. Я пытался представить, что могу всё изменить, я хотел всё изменить хотя бы в своём воображении, так уходя в него временами, что даже забывал, где воспоминание, а где моя собственная фантазия. Но потом я вспоминал разговор с Кузей, и всё начиналось по новой. И так до поздней ночи, пока наконец я не заставил себя лечь спать.
За все 8 лет работы я никогда и никому и не рассказывал, как всё это было на самом деле.
23.07.17 Ридош В. Ф.
