— Я с тобой договор не заключала и обязательств никаких не давала. Так что запросто могла бы улететь с Игнатом на острова.
— Скатертью дорога! — фыркнул Дима.
Люба глянула на него с возмущением, но тут же смилостивилась над ним, увидев, что это лишь обида в нем говорит.
— Не хочу я с ним на острова. И не хотела.
— Почему?
— Ненадежный он.
— Это ты в точку!
— Такой же ненадежный, как ты, — усмехнулась она.
— Я ненадежный?! — вскинулся Дима.
— Как всякий «мажор».
— Я не люблю, когда меня так называют, — нахмурился он.
— Отвези меня, пожалуйста, домой.
— Домой, — кивнул он.
Как ни крути, а Люба права. И «мажор» он, и лоботряс. И надежностью уж точно не отличался. Вроде бы и нравилась ему Люба, и думал о ней, а сколько девчонок за последние две недели побывали в его постели? Обязательств перед Любой у него не было, но тем не менее.
Шлагбаум, загораживающий проезд во двор, он открыл с брелока. И тут же нажал на кнопку, которая привела в действие электропривод гаражных ворот.
— Я же просила домой, — возмутилась Люба.
— Ты не уточнила, к кому домой, — улыбнулся Дима, на скорости въезжая в подземный гараж.
— Вот и как тебе можно верить?
— Веришь не веришь, а довериться придется…
Он вышел из жаркой машины в прохладу подвального этажа, и тут же вспомнил, что на нем мокрая одежда. Обошел машину, открыл дверь и, подавая Любе руку, предупредил:
— Сейчас будет холодно.
И действительно, Люба поежилась, выходя из машины. Она инстинктивно прижалась к нему, и ему в тот же момент захотелось ее обогреть. Он крепко обнял ее, а когда она спохватилась, вырываться было уже глупо и смешно. Но и оставаться здесь они не могли. Нужно было срочно идти домой, снимать одежду. Он приготовит горячую ванну, и Люба сможет согреться.
— Пойдем?
— А довериться придется, — кивнула она, запоздало соглашаясь с ним.
Поднявшись на лифте, Дима торопливо открыл дверь, провел Любу в дом.
— Раздевайся, — сказал он.
— Так сразу? — с насмешкой спросила она.
Он зашел в ванную, заткнул джакузи, включил горячую воду. В квартире сегодня «генералили», сантехника в идеальной чистоте. Когда ванна наполнилась, Дима позвал Любу. Она зашла, попросила его выйти, и он услышал, как щелкнул замок.
— Спасибо! — донеслось из-за двери.
Пока Люба отогревалась, нежась в ванной, Дима позвонил в ресторан, сделал заказ, предложил доплату за срочность. Только затем догадался переодеться в сухое. Он так был возбужден, что даже не заметил, как девушка вышла из ванной, одетая в белый махровый банный халат.
Дима тут же подхватил ее на руки, перенес в спальню, и они вместе рухнули на кровать. Но это и сыграло с ним злую шутку. От удара в кровати что-то треснуло, и лежак с грохотом обвалился. Люба коварно улыбнулась, глядя ему в глаза. «Ну что, Петров, снова «двойка»? Может, отца в школу вызвать? Может, отец что-то сможет?»
А тут еще в дверь позвонили.
— Это из ресторана!
Дима уже открывал дверь, когда вспомнил о маме. Только ее сейчас не хватало для полного счастья. Но нет, это действительно доставили заказ из ресторана.
К столу Люба вышла в том же халате, но выглядела при этом так, как будто на ней вечернее платье. И подкраситься успела, и припудриться.
Дима откупорил бутылку вина, но Люба покачала головой и спросила:
— А виски есть?
Виски у него, конечно же, нашлось. С этим без проблем. Главное, чтобы настроение под него было, а с этим, кажется, все хоккей.
Люба выпила, закрыла глаза, переваривая крепкую горечь, и медленно произнесла:
— Это даже лучше, чем ямайский ром.
— Почему ямайский ром?
— Что Ямайка, что Гаити… Игнат звал меня на острова.
— И ты ему поверила?
— Не поверила. И правильно сделала.
— Почему правильно?
— Потому что он псих.
— Он не псих, он прикидывается. Продолжает пускать пыль в глаза.
— Зачем ему это? С Ромой и так уже все ясно.
— Что ясно?
Дима включил телевизор, нашел нужную папку, вывел на экран изображение с файла и показал Любе запись с регистратора. Она увидела, как из Роминого «Лексуса» выходит атлетического сложения мужчина с выпученными, как у окуня, глазами. «Гелендваген», о котором говорила Лика, в кадр не попал, зато «засветился» водитель, такой же брутального вида индивидуум с массивным крепким носом. Видно было, как атлеты обменялись взглядами, как второй сел за руль «Лексуса».
— И что все это значит? — спросила Люба.
— Мы-то думали, что это Рома приходил за своей машиной, а «Лексус» увели какие-то темные личности.
— Зачем?
— Чтобы мы не искали Рому.
— А мы искали, — в раздумье кивнула она.
— Даже консьержку опросили. Которую одурачили так же, как и нас. Как будто это Рома мимо нее проходил. А это был кто-то ряженый… Значит, есть кто-то третий.
— Кто?
— Тут, по ходу, целая организация.
— И у Игната организация. Телохранителей.
— Ты их видела?
— Да.
— Они? — кивком показал на экран Дима.
— Нет… Но, может, у него не два, может, у него больше телохранителей. Я видела только двоих.
— У него больше…
— Значит, пыль в глаза?
— Она самая. Чтобы ты не искала Рому. И не задавалась вопросами.
— А острова?
— Острова, ягуары, акулы… — мрачно усмехнулся Дима.
Люба могла не вернуться с островов. Надругался бы над ней Игнат, а съесть мог кто-то другой. Ищи-свищи потом…
— Ягуары… Один ягуар на меня уже напал, — в раздумье сказала Люба.
— Где?
— В Москве… Лена была на «Ягуаре», ну, когда в клуб меня пригласила.
— Обрызгала тебя, — вспомнил он.
— Не то слово!
— Куда-то спешила. А откуда?
— Родители у нее в Сокольниках.
— Я помню…
— Да, лучше выпить виски, чем акулам на обед, — заметила Люба.
— Или ягуарам.
— Или ямайский ром.
Дима уловил намек, схватился за бутылку, плеснул в стакан.
— Но зачем акулы, если я не искала Рому? — спросила Люба. — Сколько раз я ему говорила, что не нужно мне…
