Он действительно не хотел убивать. Он всего лишь защищался… Да, он вынужден был стрелять, чтобы защитить себя и Любу. Иначе бы он сам сейчас лежал на земле и смотрел в ночное небо стекленеющими глазами.
— Нам пора! — Люба дернула его за руку.
— Пора, — кивнул он.
Действительно, Кристина могла появиться в любой момент. Или она, или большеносый, который мог прийти в себя. А у Димы больше нет патронов.
В руке покойник сжимал заряженный пистолет, но Дима мотнул головой, глянув на оружие. Нет, хватит с него крови…
— Бежим!
Он размахнулся, чтобы выбросить опустевший пистолет, но вспомнил сцену возле своей расстрелянной машины. Почему большеносый не захотел открывать дверцу голой рукой?.. И Дима не должен был оставлять «пальчики» на пистолете.
Платка у него не было, но пистолет он протер краем футболки. Стер отпечатки, выбросил оружие. И бегом, куда глаза глядят.
Они бежали, пока не иссякли силы, и снова завалились под куст. Дима лежал, не в силах пошевелиться. Он умирал от усталости, но думал о том, что убил человека. Возможно, двоих.
— Если что, я буду стрелять, — громко прошептала Люба, прислонившись спиной к столу дерева и двумя руками выставив пистолет перед собой. Руки у нее дрожали, она тяжело дышала, но выстрелить могла. — Она сама во всем виновата.
— Но еще не получила, — кивнул Дима.
— А где же она тогда?
— Где-то здесь.
— Лена здесь?! — Люба удивленно глянула на него.
— Кристина.
— Он говорил о Лене. Не надо было хвататься за нож.
— Ну да, нож, — кивнул он.
— Лена схватилась за нож, и ее за это убили.
— Кто убил?
— И где убили?.. Но убили… Я не хочу быть следующей. Пойдем?
Дима кивнул и заставил себя подняться. Смешно бегать от бабы, но, увы, Кристина слишком опасный противник, чтобы относиться к ней с пренебрежением. Но и преувеличивать ее возможности тоже глупо. Она осталась в одиночестве и наверняка больше чувствует себя жертвой, чем охотником. Так что пока она в растерянности, есть возможность уйти.
Глава 15
Тридцать тысяч на дороге не валяются. Но поднять их с той же дороги можно. Если есть машина и желание потерять целый день. Деревенский житель по имени Василий не побоялся, и его старенький «жигуленок» с достоинством выдержал дальний путь.
— Ну, спасибо, брат! — Дима крепко пожал ему руку, вышел из машины.
Следом за ним вышла и Люба.
— Прошу! — показал он ей на низкие железные ворота, за которыми виднелся ничем не примечательный двухэтажный дом с потемневшей от времени крышей, а другой рукой показал Василию в сторону Воронежа, и машина, чихнув, стронулась с места.
— Как бы не умерла на обратном пути, — с сожалением посмотрела на дряхлую «копейку» Люба и покачала головой.
На Василия они вышли рано утром. Коси коса, пока роса, — это про него. Он еще только снимал косу с багажника своей «копейки», когда они наткнулись на него. Дима с ходу назвал цену и показал деньги. Василий думал недолго. И вот они уже в Москве. Возле загородного дома, в котором по выходным жила Димина мама.
Дом, правда, не очень. Зато место отличное, всего в двух километрах от Кольцевой. Да Любе, в общем-то, не важно, какой у Димы дом. Лишь бы он был с ней. А надежда есть. Она видела, как он испугался за нее там, в своей машине. Решил, что в нее попала пуля, остановился, собираясь оказать ей помощь. И не важно, что за ними была погоня… Не на шутку он тогда испугался. И вообще, он самый лучший.
Дима остановился у самых ворот, но калитку открывать не торопился.
— Ключей нет? — спросила она.
— От чужих ворот не держу… Пойдем!
Шли они недолго. Дима подвел ее к особняку с большими высокими окнами и черепичной крышей. Кирпичный забор, откатные ворота, механизм которых он привел в действие с маленького брелока, прикрепленного к ключам от его машины. Черный брелок, четыре красные кнопки.
Ворота открылись бесшумно. Так же беззвучно повернулась, провожая их, видеокамера, установленная на фонарном столбе.
Ни собаки во дворе, ни охраны. Дима поднялся на террасу, глянул на Любу, подмигнул ей:
— Ты своя, тебе можно.
Дом новый, в современном стиле, никогда бы Люба не поверила, что ключи от него можно найти, что называется, под ковриком. Дима просунул руку в узкий зазор между металлическим ящиком с антивандальным покрытием и потолком. Только вот ключей там не было.
— Странно, — проговорил он, зачем-то глянув на гаражные ворота, и открыл дверь, которая, как оказалось, не была заперта. Затем приложил палец к губам, сунул руку под куртку, вынул пистолет и шепнул: — Здесь побудь.
Но Люба его не послушалась. Он через порог, и она за ним. Вдруг опасность подкрадется к ней с улицы, уж лучше она с ним.
Дима с укором качнул головой, глянув на нее. Но ничего не сказал. И продолжил путь. В холле он прислушался и повернул к лестнице. Люба тоже услышала подозрительный звук. То ли кто-то взывал о помощи, то ли, напротив, делился своей радостью от дикого удовольствия.
Поднявшись на второй этаж, Дима широко распахнул дверь. Люба не удержалась, заглянула в комнату через его плечо. И увидела обнаженное накачанное мужское тело. Увидела и разведенные женские ноги, светлые вьющиеся локоны на подушке.
— Ну, и что здесь у нас такое? — опуская руку с пистолетом, злорадно спросил Дима.
Мужчина вскочил с кровати, повернулся к Диме лицом. Плечи широкие, грудные мышцы такие же накачанные, как и бицепсы.
Блондинка подниматься не стала, она укрылась простыней.
— Дима?!
Мужчина был молод, может, чуть старше тридцати. А блондинка совсем юная. Любе она показалась красивой, но на Диму она внешне ничем не была похожа. Вряд ли сестра. И брата у него вроде тоже не было.
— Эдик, а что скажет мама?
— Дима, ты никому ничего не скажешь! — рассвирепел качок.
На постаменте возле трюмо стояла бронзовая статуэтка женщины с кувшином на плече. За эту статуэтку Эдик и схватился. Достаточно было посмотреть в его налитые кровью глаза, чтобы разгадать намерения.
Но ударить он не смог. Дима выстрелил ему в ногу. Люба вскрикнула одновременно с блондинкой. Вскрикнула непроизвольно. А Эдик заорал от боли и опустился на пол, обхватив раненую ногу.
— Эдик, это травмат! — с насмешкой сказал Дима. И тут же спросил: — А хочешь, я выстрелю тебе в твой наглый рыбий глаз!
Сквозь звон в ушах Люба услышала шум шагов за спиной. Она обернулась и увидела Димину маму. Она шла на нее как танк и смотрела в глаза пулеметным огнем.
