— Что здесь происходит?
Дима развернулся к ней, перевел взгляд на Любу и, встав между ними, произнес:
— А вот Любе здесь можно находиться!
— А кому нельзя?
Женщина зашла в спальню и увидела блондинку, которая с ужасом смотрела на нее.
— Марина?! И что ты здесь делаешь? — Подскочив к девушке, она сорвала с нее простынь. — Ах ты, дрянь!
— Инна Владимировна, у меня не было выхода!
— Как это не было? Выход есть всегда!.. Вон отсюда!
Схватив одежду, блондинка бросилась в комнату, совмещенную со спальней. Люба не знала, что там, ванная или гардеробная.
— Ты тоже убирайся! — Женщина показала на выход и Эдику.
Дима взял ее за плечи, потянул на себя.
— Осторожно, этот бешеный альфонс на людей бросается. С ножом.
— Да какой там нож? — скривился Эдик, глянув на статуэтку, которая лежала на полу с отломанной головой.
— Нож, — кивнул Дима. И вдруг, осененный мыслью, воскликнул: — ОН сам во всем виноват!
— Виноват, — согласилась Люба.
— И Лена бросилась с ножом.
— Думаешь, в такой же ситуации?
Что, если Лену застукали в постели с Ромой? Она схватилась за нож, и в нее выстрелили. Только вот пистолет был боевой. Но застукать ее мог только муж…
— О чем это вы тут шепчетесь? — Инна Владимировна возмущенно глянула на сына.
— Да есть интересная тема, — ответил Дима.
— Так, погоди, на кого ты похож? — хватилась женщина.
— А выводы еще интересней.
— Какие выводы? Я спрашиваю, на кого ты похож? Где тебя черти носили?
— Вот, Люба, например, на меня с ножом бросаться не станет.
— При чем здесь Люба?.. Где вы с ней таскались?
— Мы не таскались, мы просто убегали. Сама знаешь, от кого.
— От кого?
— Ты ее знаешь. Таисия Павловна.
— Вы от нее убегали? — Инна Владимировна посмотрела на сына, перевела взгляд на Любу и пожала плечами с таким видом, как будто хотела покрутить пальцем у виска. Но говорить ничего не стала. Выглянула в окно, затем переместились в смежную комнату, открыла дверь: — Долго ты?
Марина пулей выскочила из комнаты, с ветерком пронеслась мимо Любы, сбежала по лестнице, только ее и видели.
Инна Владимировна снова подошла к окну, а Дима открыл дверь в одну из комнат, которые выходили в холл, и тихо произнес:
— Твоя спальня.
Но мать услышала и сразу всполошилась:
— Ты что, собираешься поселить здесь эту?
— Ее зовут Люба! — резко оборвал ее Дима.
Он провел Любу в комнату, закрыл за ней дверь и с решительным видом вышел.
— Надеюсь, ты мне подробно все объяснишь! — донеслось из холла.
— Надеюсь, что ты все поймешь! — парировал он.
Люба села в кресло, которое стояло в углу комнаты. Ей бы сейчас душ принять и лечь в постель, но Димина мама напрягала еще больше, чем угроза, которая по-прежнему исходила от Шапировых. Дима собирался превратить этот дом в крепость — позвонить в охранное агентство, нанять специалистов. Но что скажет на это Инна Владимировна? Люба далека была о мысли, что мать может выставить сына на улицу.
Дима вернулся минут через двадцать. Люба уже засыпала в кресле, когда он открыл дверь и, опускаясь на кровать, сказал:
— Мама в шоке!
— Надо думать.
— Так что мы под домашним арестом.
— А кормить будут? — пошутила Люба.
— Надеюсь, — улыбнулся он.
— И охрана будет?
— Да, мама уже позвонила, дом возьмут под охрану, ни одна мышь не проскочит… И за машиной человека отправит. Хочет убедиться, что я не вру.
— Не верит, что нас пытались убить?
— Шапирова дала ей слово, что меня не тронут.
— Значит, стреляли в меня.
— Мама так и думает, — кивнул Дима.
— Значит, это я во всем виновата!.. Ну да, это же я Рому искать начала!
Дима вдруг резко поднялся, шагнул к ней и сел на пол. В какой-то момент Люба решила, что он становится перед ней на колени. А он всего лишь сел, причем спиной к ней и взял ее за руку.
— Мама может думать все, что хочет, но ничего тебе больше не скажет. Даже косо не глянет. Я ее знаю, если она дала слово не обижать тебя…
— Не обижать? — эхом отозвалась Люба.
— Я никому не дам тебя в обиду, — прижал он ее ладонь к своей щеке. — Теперь обижать тебя могу только я.
— Что?! — хоть и не зло, но все же возмутилась Люба.
— Но если вдруг я постараюсь найти для себя наказание.
— Его уже и без того ищут.
— Будем отбиваться. Сейчас подтянется охрана.
— Охрана от полиции не спасет. Вдруг мы уже в розыске?
— Ну, тебе-то ничего не будет… Да и мне тоже. Никто ничего не видел, а пальчики я стер… Ты никому ничего?
Люба мотнула головой. Уж она точно не расскажет, как Дима стрелял из пистолета. Не было ничего, и точка.
— У мамы там, в силах, генеральские погоны, если что, помогут… И с Шапировой она будет говорить…
— А если договорится?
— Восстановить статус-кво?.. А нам кровь из носу нужно найти Рому?
Люба опустила голову. Сейчас она больше всего хотела, чтобы их с Димой оставили в покое. Она хотела торжества справедливости, но бороться за него боялась.
— Разве мы не искали? — продолжал Дима. — Разве не рисковали своей головой? Как в таких случаях говорят, мы сделали все, что могли. Я не знаю, с кем в постели застукали Лену, ради кого она там схватилась за нож… Но я знаю, что Лена изменила своему мужу. Значит, она виновата. За это ее и наказали…
— Это Эдика застукали в постели… — качнула головой Люба. — Не знаю, кто он такой… А про Лену так не говорили.
— Говорили. То, что она сама виновата. И схватилась за нож.
— Значит, была какая-то борьба…
— Может, она пыталась убить Игната.
— Тогда я ее понимаю… — усмехнулась Люба. — Он со своими тараканами мертвого до припадка доведет.
— Будем дальше искать Рому и Лену? — поднимаясь, в раздумье, серьезным тоном спросил Дима. — Скажешь «да», прямо сейчас и начнем.
— Нет! — Она схватила его за руку, поднялась, прижалась к нему.
— Давай просто сделаем паузу, — зарываясь носом в ее волосы, прошептал он.
— Хорошо, — кивнула Люба.
