И все же, посовещавшись, мы с Владом решили выпустить француза на улицу. Если он не подведет, то отправит солдат восвояси, а если задумал все же затеять шум, то сможет провернуть это и позже, когда мы расслабимся. Лучше сразу выложить карты на стол.
– Учтите, лейтенант, – напутствовал я Бреже перед выходом. – Без капитана вы оружие не отыщете, а если попытаетесь предать нас, то он умрет, даже если и мы погибнем через минуту. Наш командир шутить не умеет!..
– Это я понял, – легко ответил француз, бросив уважительный взгляд на Влада. – Он убьет не раздумывая. У него взгляд убийцы!..
– Вот и ведите себя как договорились. И останетесь невредимы. А может, и стране поможете. Как там у вас говорится? Vivat la France?
– Vivat! – подтвердил Бреже.
– Идите, лейтенант. И помните, мы следим за каждым вашим жестом!..
– Оружие верните. А то могут заподозрить…
Я протянул ему пистолет. Бреже молча засунул его в кобуру. Чиж отпер перед ним дверь, и француз с гордой осанкой вышел на улицу. Его подкрученные усики уверенно торчали вверх.
– Предаст, скотина! – прошипел Чиж, целясь в лейтенанта из-за шторы.
– Не стрелять без приказа, – предупредил я, устраиваясь у соседнего окна. Сейчас все и решится: жить нам или умереть в ближайшие пятнадцать минут.
Но Бреже позволил нам и дальше существовать на этом свете. Он коротко переговорил с водителями и громко приказал солдатам рассаживаться по машинам.
Через пять минут рядом с домом остался только наш «виллис» и английский броневик «хамбер», на котором приехал Бреже.
Лейтенант вернулся, Чиж быстро закрыл за ним дверь. Он не доверял французу ни на йоту.
– Я выполнил ваши требования! – Бреже откинул голову слегка назад, выбрав такую позу, словно позировал для агитплаката.
– И мы выполним свои обещания…
Выждав для надежности четверть часа, мы подогнали броневик прямо к крыльцу и загрузили внутрь обоих французов. Стемнело настолько сильно, что даже из соседних окон мы, должно быть, выглядели смутными тенями, а разобрать, чем мы заняты, случайные свидетели и подавно бы не смогли. Поэтому мы не стали развязывать Греве руки, а, сунув его в броневик, связали для надежности еще и ноги. Чиж сел напротив капитана с винтовкой наизготовку. Взгляд у него настолько подозрительно бегал из стороны в сторону, что Греве попросил меня:
– Не могли бы вы сказать вашему солдату, чтобы он не размахивал стволом у меня перед носом, а то выстрелит ненароком…
– Чижов, успокойся! Все идет по плану! Не пристрели француза!
– Да какой он на хрен француз? Вон, по-нашему лопочет лучше многих! Шпиён он! Вражина!
– Чижов! – Мне пришлось прикрикнуть.
– Да понял я, товарищ лейтенант. Не пристрелю, не волнуйтесь…
Влад уселся за руль броневика, а Бреже я посадил рядом с собой в «виллис». Так мы и поехали: «виллис» впереди, за ним следом «хамбер» – тяжелый, 90-сильный, почти семь тонн весом, с 37-миллиметровой пушкой, спаренным с ней пулеметом, установленным на крыше, броневик представлял собой реальную угрозу, с которой стоило считаться всякому.
Мы покинули Мартье так же свободно, как и въехали в него несколькими часами ранее. Бреже показал на блокпосте предписание генерала, и нас выпустили без всяких расспросов, несмотря на комендантский час. Бумаги Бреже производили поистине волшебное действие: слово генерала Биройта имело здесь изрядный вес.
Отъехав несколько километров от города, мы свернули с дороги и спрятали машины в лесу. Теперь оставалось только ждать. Я надеялся, что у наших товарищей ничего не случилось, и они вскоре дадут о себе знать.
– Лейтенант, вы курите? – спросил я между тем Бреже, который с тоской всматривался в темное небо. К ночи погода изменилась: сильный порывистый ветер нагнал туч и заставлял зябко ежиться.
– Изредка, по настроению, – признал он.
– Угощайтесь, турецкие сигареты ручной скрутки. – Я протянул ему одну и помог прикурить.
Сигареты я бесцеремонно забрал из домика Греве, а об особом способе их производства прочел в буклете, который прихватил со стола. Пехотный капитан любил красиво жить!..
– Благодарю. – Бреже глубоко затянулся.
– Думаете, это может быть ваша последняя ночь? – полюбопытствовал я. Вообще, деликатность – не мой конек, а иногда я умел читать в человеческих душах.
– Да, – не стал отнекиваться лейтенант. – Ведь это вполне возможно. Через минуту или через час что-нибудь пойдет не так, и вы застрелите меня. На этом мой путь подойдет к концу, а я еще так мало успел!..
– Не волнуйтесь, Бреже, в моих планах на ближайшее время не предусмотрена ваша смерть, разве что вы нарушите все договоренности и поставите группу под удар.
– А что бы вы сделали на моем месте? – с искренним любопытством поинтересовался француз.
– Что бы я сделал? – Я задумался. – Не знаю… Скажу только одно: без нас дорогу к оружию вы не отыщете. Мы просто убьем Греве в случае опасности, вот и все. И существует ли оружие или нет на самом деле, вы так и не узнаете…
Бреже молча докурил сигарету, раздумывая над моими словами, и щелчком выкинул окурок.
Моего затылка коснулся холодный металл.
– Ты убит! – прошептал мне в ухо знакомый голос.
– Серега! То есть капитан! Что за шутки?
Коля вынырнул, как призрак, из тьмы чуть поодаль. Гранин довольно загоготал, впрочем стараясь не слишком шуметь.
– Едва вас нашли, думали уже, что вы там застряли до утра, но потом услышали моторы. Смотрели-смотрели, ни хрена ж не видно в темноте – вы или нет? Решили проверить. Повезло! А кто это с вами?
– Да так, заложники. Ситуация несколько переменилась…
– Рассказывай!
– Да, – раздался голос Влада. – Пожалуй, тебе, лейтенант, пора нам все рассказать! С самого начала!..
Я тоже понял, что дольше скрывать правду нельзя. Слишком много накопилось вопросов.
– Готов к разговору, только без лишних ушей.
– Что ж, – согласился Влад, – согласен! Егоров, тащи француза в броневик, да свяжи хорошенько!
Коля бросился выполнять приказ. Вскоре Бреже присоединился к Греве, а Чижову, который высунулся наружу, приказали охранять пленных. Говорить стоило в узком кругу старых друзей, пусть они и не помнили о нашей дружбе…
Мы устроились рядом с «виллисом». Я вновь закурил, нервно прикидывая, с чего бы начать. Ведь если ребята не поверят – пиши пропало. Пристрелят на месте или, в лучшем случае, спеленают по рукам и ногам, как французов, и сдадут Ставриге, а может, и особистам.
– Ладно, начну, как ты и просил, с самого начала. Дело в том, что я вас всех знаю уже несколько лет. Тебя, Коля, чуть меньше. Мы вместе работаем в оперативно-разыскном отделе криминальной полиции. И живем не сейчас, а в 2019 году. А сюда мы попали следующим образом…
