– Действуй, – кивнул Влад. Вообще, хороший руководитель отличается от посредственного тем, что умеет передавать полномочия нужному человеку в подходящий момент.
Коля скинул с себя лишнее, оставшись лишь в рубахе и штанах, и зябко поежился. Все взгляды устремились вверх: мы пытались оценить предстоящий ему путь.
Над нашими головами высоко в небе сверкнула гигантская молния, за ней еще одна. Молодой размялся пару минут, готовясь к восхождению, и тут грянул гром – оглушительный, заставивший всех невольно пригнуться. А через пять секунд бабахнуло вновь, да так, что мелкие камни полетели с окрестных скал вниз.
– Как бы лавина не пошла, – тревожно сказал Коля. – Полезу, пока относительно спокойно!..
Больше не тратя времени на разговоры, он подошел к скале, ухватился за выступ и стал ловко карабкаться вверх. Сейчас он напоминал паука-переростка, настолько легко, как казалось со стороны, перемещался по практически отвесной стене.
Я думал, он поползет сразу к той дыре, прикрытой кустарником, но Молодой ушел в сторону, выискивая мельчайшие выбоины в камне, и в итоге, когда приблизился к лазу, то оказался примерно в метре слева от него. Коля замер, выискивая, за что бы еще зацепиться, но не находил ни малейшего выступа.
– Тут словно гиперболоидом инженера Гарина провели! – крикнул он. – Совершенно ровная поверхность!
– И что делать? – спросил Влад.
Молодой, вместо ответа, сжался пружиной и одним прыжком преодолел разделяющее расстояние, сумев ухватиться за кустарник. Потом подтянулся и пропал в черном зеве дыры.
Такие фокусы я видел прежде только в фильмах с Томом Крузом, в реальной же жизни считал, что подобное попросту невозможно. Гранин уважительно присвистнул, Бреже восхищенно покачал головой. Даже Влад находился под впечатлением. Один только Греве нетерпеливо смотрел вверх, не высказывая ни малейшего удивления способностями Егорова.
Из темноты показалась голова Николая.
– Тут и правда нечто вроде пещеры! – крикнул он. – Точнее, узкий проход, куда ведет – не знаю. Пройти реально, хотя Серега может застрять! Но без снаряжения вам сюда точно не забраться. Что делать?
– Там темно?
– Нет, полумрак – я прошел вперед метров двадцать. Дальше поворот.
– Хорошо, жди. Мы будем думать! – приказал Влад и повернулся к нам: – Может, связать наши куртки? Если он сможет их там наверху за что-то привязать, то получится веревка…
– Не выдержит, – засомневался Гранин. – А что, если…
Но решение, придуманное им, нам так и не довелось услышать. Сверху послышался шум, и чуть не на головы нам полетело нечто, раскручиваясь и распрямляясь. Мы интуитивно отскочили в разные стороны.
Это оказалась самая обычная веревочная лестница. Молодой высунулся из лаза и сказал:
– Я тут крепления в полу заметил и подумал, что раз они есть, то что-то к ним должно крепиться. Это ведь логично! Дошел до поворота, а там нашел скрученную лестницу. Дальше не пошел. Судя по слою пыли, ею давно не пользовались, но, думаю, она выдержит!..
Серега уже собирал брошенные вещи Молодого.
– Не люблю я пещеры, – проворчал он. – Там темно и змеи водятся…
– Тут сухо, – обрадовал его Коля, слух у которого был идеальным. – Не дрейфь! И вполне светло!
– Проверь, что там дальше!
Коля вновь исчез из поля зрения, но вскоре вернулся и сообщил:
– Пещера. Большая. Ход ведет туда. Ты должен на это взглянуть! Факелы не нужны, там тоже достаточно светло.
– Поднимаемся. Все вместе, – решил Влад. – Разделяться сейчас не время, и оставлять кого-то снаружи в охране смысла нет.
Подниматься по веревочной лестнице – сплошное удовольствие по сравнению с акробатическими фокусами Молодого, которые я при всем желании не смог бы повторить. Не прошло и десяти минут, как мы все один за другим вскарабкались наверх, пробрались сквозь кусты у входа и залезли в коридор, а Серега, который на этот раз шел последним, втянул лестницу обратно. Так, на всякий случай…
Ход, как и сказал Молодой, оказался узким, но достаточно высоким. Ползти не пришлось, разве что слегка пригнуться. А вот Серега рисковал застрять. Плечи его могли сравниться широтой с Триумфальной аркой, а на груди могла свободно пообедать многодетная семья.
Еще раз громыхнуло и почти без паузы – снова. Стены слегка тряхнуло. Мне на голову упал маленький камушек. Не завалило бы нас тут…
Влад тоже забеспокоился и поторопил:
– Двигаемся в темпе. Молодой, далеко не убегай!
– Да тут и бежать-то некуда, – донесся приглушенный голос Егорова.
Вновь все вокруг затряслось. На Бреже тоже упал камушек, только размером крупнее моего. Потекла кровь. Он витиевато выругался по-французски. Я и забыл, что «тысяча чертей» Боярского меркнет по сравнению с многосложными ругательствами, рожденными умами лягушатников.
Наконец мы добрались до пещеры. Я шел предпоследним и, едва покинув коридор, получил увесистый толчок в спину: Серега налетел прямо на меня. Я же от толчка задел Бреже, который вновь выругался. Кажется, во французе проявлялось нечто исконно русское…
– Места много, – протянул Серега. – Хоть в футбол играй!
Я сделал шаг в сторону и смог наконец осмотреть пещеру. Тусклого света, пробивающегося откуда-то сверху, оказалось вполне достаточно, чтобы оценить ее размеры.
Впрочем, естественная ли она? Стена, рядом с которой я стоял, казалась столь же идеально ровной, как и края лаза.
Пещера имела слегка вытянутую овальную форму и могла бы соперничать размерами с любым стандартным стадионом. Разве что трибун не хватало, а так – поле как поле, только без искусственного газона. От каменного пола, столь же ровного, как и стены, без единой выбоинки, тянуло холодом.
Молодой быстро обулся и накинул куртку, зябко поежившись. Чиж нервно сплюнул. В самом центре пещеры находился квадратный помост с невысоким обелиском, от которого в пространство волнами расходилось нечто, улавливаемое только на уровне ощущений…
– Это он, – заволновался Греве. – Деструктуризатор!
Мы пошли вперед полукругом, держа оружие наготове. Французский капитан все рвался вперед, пока Влад его резко не одернул.
– Свободно, не заминировано, можно подойти, – сообщил Гранин, обследовав подступы к помосту.
Я вытащил из кармана модулятор. Овал, указывающий путь, пропал, кажется, как только мы вошли в коридор, а я только сейчас обратил на это внимание. Прибор слегка подрагивал в моих руках, как телефон в режиме вибрации.
Обелиск выглядел как невысокая – в полметра – каменная пирамида, украшенная неизвестными мне письменами, слегка напоминавшими те символы, которые я видел в бумагах Греве, но в то же время и отличавшимися чем-то неуловимым. Я не являлся экспертом в лингвистике, но некоторые символы показались мне идентичными, и я дал бы руку на отсечение, что это либо один и тот же язык, либо родственный ему.
