Пару секунд она не сопротивлялась, но потом резко оттолкнула меня.
– Вы что?.. – Лицо ее порозовело то ли от гнева, то ли от смущения, и это безумно мне понравилось.
– Прости. Не сдержался.
– Ничего, бывает, но, прошу, больше не позволяйте себе…
– Не позволю, еще раз приношу извинения!
Мне не было неловко. Страх близкой смерти придал осмысленность каждой минуте жизни.
– Идите за мной.
Катя отвела взгляд и целеустремленно направилась куда-то вдаль, мимо гор мусора, уверенно и привычно маневрируя между ними. Солдаты, сопровождавшие ее прежде, то ли погибли, то ли просто потерялись, оставшись где-то позади, мы шли вдвоем по дымящемуся городку, почти полностью уничтоженному бомбардировкой.
Я не знал, что это за место и что в принципе вокруг происходит. Ясно было одно: собиратель Алиев закинул меня очень далеко в пространстве и, кажется, во времени. Восприятие этого факта далось мне на удивление легко.
Здесь идет война. Только отчего-то не с немцами, а, как я понял, с англичанами и французами, а немцы являются нашими союзниками. Значит ли это, что и мир вокруг мне не родной?
Параллельная реальность? Сотни фильмов и книг давно подготовили психику современного человека к любым возможным и невозможным пакостям.
Или Алиев выстрелил в меня из своего оружия-зажигалки, я ранен, может, при смерти, и сейчас сознание само создает вымышленную реальность вокруг?
Но ведь я не бредил, все происходило наяву! Я мыслил четко, воспринимал окружающее так же, как и обычно. Нет, это не бред коматозного воображения! И на сон совершенно не похоже – что я, сны никогда не видел?..
Как и каким образом я здесь очутился – сейчас не важно, главное – как мне вернуться назад? И где мои товарищи? Почему я оказался одет в военную форму, а в кармане у меня лежали местные документы и именно на мое имя? Как такое могло произойти?
– Катя… Лейтенант Соколова!
– Слушаю!
– Скажите, какой сегодня день?
– Вторник. – Она странно взглянула на меня. – Вас не контузило?
– Слегка плывет перед глазами. Назовите, пожалуйста, полную дату.
– Пятое октября 1943 года, вторник. Вы уверены, что с вами все в порядке? – Катя казалась искренне взволнованной. Она вглядывалась мне в лицо, стараясь определить, цел ли я.
Все, что мне оставалось, – лишь улыбнуться в ответ. Хотя после ее слов захотелось взвыть от непонимания происходящего и собственного бессилия что-либо изменить.
– Все хорошо. – Я взял себя в руки. – Просто проверял себя, мало ли, может, контузило сильнее, чем кажется. Вы же понимаете!..
– Конечно, понимаю.
– Далеко еще?
– Нет, уже пришли.
Она указала на двухэтажный домик через дорогу, один из немногих, не пострадавших при бомбежке, единственный вход в который охраняли четверо солдат, нервно поглядывавших на серое небо.
– Здесь местная комендатура. Полковник Ставрига ждет вас уже второй день. Он отправлял меня встречать каждый состав, и, скажу честно, я рада, что вы наконец-то прибыли.
Я лишь кивнул, стараясь не вдаваться в подробности. Первая паника прошла. Теперь следовало разобраться в обстановке, оценить свой статус здесь и, конечно, перспективы. А дальше видно будет. Если все происходящее лишь театр с необычайным бюджетом на спецэффекты – это одно, но если все происходит всерьез, и я здесь застрял надолго, то действовать нужно крайне осторожно.
– Навестим полковника! – согласился я.
Соколову охрана знала в лицо, документов у нас не спросили, мы поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Дом оказался переполнен людьми, все вокруг бегали, суетились, раздавались громогласные указания, откуда-то тянуло крепким табаком и запахами еды.
Мы прошли дальше по коридору, почти до самого его конца, когда наконец Катя без стука толкнула одну из дверей и жестом пригласила меня войти.
Я собрался с мыслями и шагнул вперед.
– Лейтенант Максимов, – представила меня Катя. – Встречен и доставлен по вашему приказанию!
Кабинет оказался со стандартной меблировкой: широкий стол, несколько стульев, стеллажи с документами, два шкафа, карта местности во всю стену.
Но вот хозяин кабинета, поднявшийся нам навстречу, впечатлял! Крупный, не ниже двух метров, абсолютно лысый, со шрамом через все лицо, он шагнул ко мне и протянул для рукопожатия широченную ладонь, на которой отсутствовало два пальца.
– Наконец-то! – И голос его был под стать внешности – глубокий, слегка хрипловатый. – Заждались тебя, лейтенант.
– Да я, собственно…
– Знаю, все знаю, что эшелон два раза бомбили, слышал. Рад, что ты жив остался и добраться сумел в кратчайшие сроки. Молодец! Сейчас не зацепило?
– Нет, все хорошо. Товарищ полковник… – начал я, но Ставрига прервал меня на полуслове:
– Давай без чинов. Я – Кирилл Михайлович.
– Эрик Евгеньевич, – ответил я и только потом спохватился – это ли имя стояло в моих новых документах?
– Знаю. Эрик – хорошее имя, боевое, – похвалил Ставрига. – И повезло тебе, что не против немцев воюем, а то знаешь сам наших особистов…
Я лишь кивнул, решив промолчать, дабы чего-нибудь не ляпнуть по незнанию.
– Младший лейтенант Соколова!
Катя вытянулась по стойке «смирно».
– Сейчас у нас с товарищем лейтенантом будет особый разговор, а после проводите его в комнату, обеспечьте ужином и выполните любые пожелания нашего гостя, если таковые появятся. Вопросы?
В этот момент Ставрига немного напомнил мне нашего Шельгина. А фраза о «любых пожеланиях», которую я воспринял очень двусмысленно, тут, очевидно, была понята совершенно правильно и никакой неловкости не вызвала.
– Вопросов нет, товарищ полковник.
– Вот и отлично, подождите в коридоре.
Соколова вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
– Хороша девка, жалко будет, если убьют… – Кирилл Михайлович проводил младшего лейтенанта долгим взглядом. – Ей бы замуж, да детишек нарожать… Все война эта… Ты уже в курсе своего задания? Впрочем, откуда?! Ты присаживайся…
Он указал широким жестом на стулья, а сам подошел к одному из шкафов и, покопавшись в его недрах, достал графин с напитком кофейного цвета и два граненых стакана. Не спрашивая меня, налил граммов по двести в каждый и подал один мне:
– Давай, Эрик Евгеньевич, по капле!..
Я и не думал отказываться. Пережитая бомбардировка давала о себе знать. Меня всего трясло, и лишь величайшим усилием воли я скрывал это от внимательного взгляда полковника. Коньяк – а это был именно он – не вызвал даже малейшего опьянения. Вот что значит адреналин!
