Итак, вечеринка началась. Дмитрий чувствовал себя на подъеме. Все идет отлично. Эви с ним рядом, а значит, все остальное не имеет значения. Хотя… Подумав, Дмитрий решил приложить максимум усилий, чтобы очаровать гостей. Но больше всего он хотел очаровать Эви. Пусть она убедится, что он сможет стать частью ее маленького мирка, что он сможет стать ее мужчиной.
А Эви, стоящая рядом с ним, стала сенсацией. Ее естественная склонность помогать другим сделала ее идеальной хозяйкой. Она искренне заботилась о каждом госте, следила, чтобы они не скучали и не испытывали ни в чем недостатка. Она находила время для каждого, и потому вокруг нее все время были люди. Дмитрий переходил от группы к группе, рассказывал о ходе раскопок, описывал перспективы. Для продолжения его проекта теперь нужны были средства. В его распоряжении больше не было неограниченного богатства, которое он мог использовать по своему усмотрению.
Дмитрий наблюдал за Эви, которая внимательно слушала рассказы миссис Стоун о ее замечательных внуках. Он видел жизнь, какой она будет у него с Эви в их доме в долине. Если ему удастся хотя бы на минуту застать Эви одну, он ей обязательно расскажет о своих мечтах. Наверняка обрадует ее. И даже Эндрю с Сесилией Нортэм, повисшей на его руке, не смогут испортить этот вечер.
Дмитрия немного смущало только одно. Эви прекрасно исполняла роль хозяйки, но все же, казалось, не была собой. Глядя на нее, он всякий раз видел грусть в ее глазах. Но если их взгляды встречались, грусть исчезала, и Дмитрий с облегчением думал, что ему показалось.
После ужина – меню было продуманным до мелочей – начались танцы. Бальный зал был оборудован под грандиозным навесом со сверкающими канделябрами, на помосте расположился оркестр. Дмитрий повел Эви на первый танец – это был вальс. Весь вечер он с нетерпением ожидал возможности положить руку ей на талию, привлечь к себе, заявить о том, что отныне она принадлежит ему, причем сделать это публично, перед всеми ее соседями, которые скоро станут соседями их семьи. После этого вечера ни у кого не должно остаться сомнений, что таково его искреннее, самое большое желание.
Дмитрий закружил ее в вальсе, шепнул:
– Я люблю тебя, Эви, – и с наслаждением вдохнул восхитительный лавандовый аромат ее волос.
Она подняла глаза и ответила:
– Я тоже тебя очень люблю. Всегда помни об этом.
– Я хочу поделиться с тобой одним секретом, Эви, – сказал он. – Это лучший вечер в моей жизни.
Так и было. Ему удалось разорвать и сбросить цепи, которые он нес, даже не задумываясь об этом. Вполне понятные, одновременно горькие и сладостные взгляды его отца на любовь, вероятно, повлияли на него больше, чем он осознавал раньше. Ему пришлось сбросить эти цепи, избавиться от ограничений, которые они на него накладывали, чтобы, наконец, понять: любовь – могучая сила, и она может освободить мужчину.
Вальс окончился, и музыка стихла. На помост поднялся Эндрю с книгой в руке. Другую руку он поднял, требуя внимания. Дмитрий нахмурился и сразу почувствовал, как напряглась Эви в его объятиях. Этот человек попытался причинить Эви боль, а теперь изображает этакого золотого мальчика перед соседями, людьми, которые даже не догадываются, какой ублюдок вырос среди них.
Гости замолчали, и Эндрю, захлебываясь от восторга, заговорил:
– Добрый вечер, дамы и господа. Позвольте поприветствовать вас на нашем празднике. Я говорю «наш» в самом общем смысле. Эта ночь принадлежит Литл-Уэстбери. Сегодня мы празднуем рождение нового проекта, который слишком долго ждал своего часа. – Послышались аплодисменты, и Эндрю подождал, пока они не стихнут. – Думаю, сейчас самое время представить широкой общественности мою книгу, хронику первых работ на раскопках. – И он с торжествующим видом поднял книгу. На зеленом кожаном переплете значилось: «Жизнь военачальника Луция Артория. Рассказ о раскопках в Суссексе, снабженный иллюстрациями местного художника». Он открыл книгу и продемонстрировал великолепный рисунок кубка. От Дмитрия не укрылся очень довольный взгляд, который он бросил на него и Эви.
Какого черта! Эви, стоящая рядом, потрясенно ахнула. Дмитрий судорожно старался понять, что делать дальше. Эндрю украл его работу и назвал ее своей.
– Откуда у него твои рисунки? – Дмитрий ни секунды не сомневался, кто этот «местный художник».
Эви дрожала.
– Я ему отдала. Он просил сувенир на память.
Гости восторженно аплодировали. Никто не заметил, что рядом с ними разыгралась настоящая драма. Для собравшихся здесь людей это был кульминационный момент приема, устроенного, чтобы познакомить как можно больше народу с раскопками. Никому и в голову не приходило, что Эндрю попросту украл работу других людей.
– Зачем он это сделал? – В глазах Эви застыла боль от предательства, на лице отразился шок, который чувствовал и Дмитрий.
– Месть, – тихо проговорил Дмитрий.
Ему было намного труднее вытерпеть боль Эви, чем свою. Эндрю оскорбил не только его. В первую очередь он нанес удар Эви, которая проявила беззаветную преданность делу. Это были раскопки не Эндрю Эдэра. Это были его раскопки, и только он, Дмитрий, имел право писать о них. И у него было неотъемлемое право защищать свое детище, защищать Эви.
Дмитрий стал пробираться через толпу. Он остановит это. В конце концов, его с детства учили искусству дипломатии, и он хорошо умел наносить смертельные удары одними только словами. Наличие многочисленных зрителей не защитит Эндрю, на что тот, разумеется, рассчитывал. Пора разоблачить предателя. Человек, который мог украсть труд другого человека, на этом ни за что не остановится. Дмитрий нашел вора. Он взбежал на помост, подошел к Эндрю и улыбнулся гостям, краем глаза с удовлетворением заметив, что самозванец явно выбит из колеи.
Дмитрий продолжал улыбаться, ожидая тишины.
– Какой чудесный вечер, не правда ли? Эндрю слишком скромен. Думаю, при сложившихся обстоятельствах следует назвать имя местного художника. Здесь собрались друзья, а между друзьями не может быть тайн. Наш художник – мисс Эвейн Милхэм. Она отдала раскопкам свое время и талант и заслуживает всеобщего восхищения. – Дмитрий с удовольствием услышал удивленные охи и ахи, за которыми последовали бурные аплодисменты. – А теперь я предлагаю вам продолжить танцы и осмотреть нашу экспозицию, содержащую лучшие находки. – Он бросил насмешливый взгляд на Эндрю. – Позвольте, я расскажу вам, что вы там сможете увидеть. Во-первых, это щетка для волос и зеркальце, которыми, вероятнее всего, пользовалась супруга военачальника, во-вторых – кубок, найденный расколотым пополам. Там есть еще глиняная чаша с личным знаком римского военачальника на донышке. Древний римлянин будто специально оставил этот знак для коллекционеров, безусловно знающих, как отличить подлинную вещь от подделки.
Дмитрий подал знак оркестру, и музыка снова заиграла. Гости вернулись к танцам. Стоявший рядом Эндрю был бледен до синевы.
– Ты выглядишь больным. Слишком много лимонных пирожных? – пошутил Дмитрий, стараясь, чтобы его тон был светским, а гнев остался при нем. Ему очень хотелось поставить Эндрю в затруднительное положение. Ничто так не сбивает с толку мстителя, как если его месть не замечают. Впрочем, подобная сдержанность доступна лишь принцам. А Дмитрию, простому человеку, больше всего хотелось выбить из Эндрю всю дурь несколькими сильными ударами. Этот парень больше не был его другом, и Дмитрий не собирался притворяться. – Иди за мной. – Он крепко взял Эндрю за локоть, не оставляя ему выбора, и повел за собой к стеллажам, где были выставлены артефакты. Эви подошла и остановилась рядом. Дмитрий предпочел бы, чтобы она оставалась в стороне. Доведенный до отчаяния, Эндрю был способен на насилие. Хотя, с другой стороны, она имела право узнать имя вора.
