Когда Рикардо понял, что его работа в том, чтобы развлекать людей и подавать им за деньги напитки, а не раздавать бесплатно подзатыльники, было уже поздно. Его бар не привлекал нормальных посетителей в достаточных количествах. Но женщины всегда улыбались Рикардо, а ведь удача — тоже женщина, так что ему удалось продать бар и начать все сначала в «Рикардо’с», выбрав более спокойное место.
Теперь Рикардо платил за «крышу». Но благодаря своей репутации и тому, что «деловым людям» невыгодно было конфликтовать с Рикардо, он добился очень выгодных условий. Его заведение превратилось в тихую заводь, где клиенты чувствовали себя в безопасности. Никто из местной небольшой банды не осмеливался потревожить посетителей «Рикардо’с».
Друзей и клиентов Рикардо уважали. Если бы кто-нибудь решился нарушить правила, «крыша» Рикардо и он сам заставили бы дорого за это заплатить.
— Ну что, Хайме, во что ты вляпался? — спросил Рикардо, налив ему виски.
Хайме в подробностях рассказал ему о секте «Хранителей», о смерти Линды, умолчав о своих видениях из другой жизни. Не рассказал он и о катарской доктрине, так как не хотел, чтобы это вызвало скептическое отношение друга.
— Почему они не идут в полицию? — спросил Рикардо.
Хайме показалось смешным, что Рикардо, всегда решавший проблемы своими силами, предлагает такую возможность.
— У нас нет доказательств того, что именно сектанты совершили эти убийства. И, кроме того, наша группа могла бы сама навлечь на себя подозрения полиции.
— Но было уже два убийства, и преступники, похоже, профессионалы, — задумчиво проговорил Рикардо.
— Да, и меня волнует, что эти люди, катары, будут уничтожены еще до того, как соберут окончательные улики против заговора. Это группа безобидных блаженных, которые играют в очень опасные игры.
— Чем я могу тебе помочь?
— Может быть, мне понадобишься ты и один из твоих друзей, если я увижу, что ситуация ухудшается.
— Я буду там, где скажешь, — без колебания ответил Рикардо. Его глаза горели от возбуждения. — И вот еще. После того как мы договорились с местными авторитетами, наши отношения заметно улучшились. Мы теперь друзья. И я делал им много одолжений. Так что если надо, я могу сколотить для тебя небольшую армию.
— Спасибо, Рикардо, я знал, что ты меня не подведешь.
— У тебя есть пистолет?
— С того последнего раза, когда мы развлекались с тобой вместе, у меня не было в нем необходимости.
— Ну, ты и чокнутый! — с улыбкой отчитал его Рикардо. — Ладно, я могу тебе одолжить. Какой предпочитаешь?
— Предпочитаю зарегистрированный.
Пятница
59
Хайме провел этот бесконечный день в ожидании того, что Уайт позвонит или явится выяснять, почему он еще не уехал. Их спор накануне был очень неприятным. Уайт обвинял его в неповиновении, а Хайме доказывал, что его немедленный отъезд не имеет смысла и вредит работе. Он сказал, что подчинится, но настолько, насколько это отвечает здравому смыслу и интересам корпорации. Глядя в глубоко посаженные глаза шефа, Хайме все больше склонялся к убеждению, что это глаза преступника.
Он никогда не отвечал начальнику в таких резких выражениях и знал, что их отношения испорчены навсегда. Однако он был уверен, что, как только он представит документы Дэвису, Уайта уволят. А пока надо было по возможности сохранять видимость лояльности и лететь в Англию.
Уайт не подавал признаков жизни в течение всего дня, наверное, понял, что настаивать уже бесполезно, так как в любом случае Хайме не попадет в Лондон раньше утра понедельника.
У Хайме тоже не было ни малейшего желания разговаривать с шефом, и он потратил день на разрешение парочки срочных вопросов, подготовку к поездке и поиски дополнительных документов к досье Монсегюра.
Пришло время действовать быстро и забыть об осторожности.
60
— Ты знаешь, что завтра я уезжаю в Лондон? — вполголоса спросил ее Хайме. — С прошлых выходных мы не были близки. Давай проведем эту ночь вместе?
Он тихо подошел к Карен, когда она одна работала за своим столом. Она смотрела на него с легкой улыбкой на губах, не отвечая, ее голубые глаза светились лукавством. Хайме подумал, что безумно хочет ее.
— Я уж думала, что ты никогда этого не предложишь, — ответила Карен, насладившись его нетерпеливым ожиданием. — Я согласна, но где? После твоей ссоры с Уайтом и твой, и мой дом могут быть под наблюдением. Если они увидят нас вдвоем, то все поймут.
— А здесь?
— Ты что, Хайме, здесь, в Монсегюре, люди будут работать допоздна, а кто-нибудь, может, и на ночь останется. Хотя я не знаю, какие у тебя планы. — Карен улыбнулась еще хитрее. — Возможно, ты намерен сделать это стоя, за дверью или в ванной.
Хайме расхохотался.
— Это хорошая мысль, Карен, я с удовольствием. Но мне бы хотелось заняться этим в горизонтальном положении. Я предлагаю поехать в один из отелей аэропорта.
— Согласна.
Чтобы дать Хайме время забрать вещи из дома, Карен вышла из Монсегюра на час позже и доехала до стоянки аэропорта. Наконец зазвенел ее мобильный.
— Пятьсот шестнадцать.
— Пятьсот шестнадцать, — повторила Карен.
— Верно, — подтвердил Хайме и повесил трубку. Карен вышла из машины и пересекла первую полосу широкой улицы по направлению к терминалу прибытия. Она остановилась на островке посреди дороги, там, где останавливались автомобили фирм по аренде отелей.
Через несколько минут появился микроавтобус отеля, где снял комнату Хайме.
Хайме изнывал от нетерпения. Через дверь номера он услышал, как зазвенел звонок лифта.
Карен вышла из лифта и пошла по застеленному ковром коридору. Она вспомнила на минуту Линду и вздрогнула.
Не успела она постучать в дверь комнаты, как Хайме распахнул ее и увлек девушку вовнутрь. Они слились в объятии и долгом поцелуе.
— Мне жаль, что ты уезжаешь, — сказала она, отрываясь от его губ.
— Я буду скучать, милая.
— Больше никаких телефонных звонков даже в офисе: мы перешли на очень опасную стадию. Будем общаться по Интернету. Используем адреса и имена, которые известны только нам. Мой будет Корва…
— А мой — Педро.
Хайме помог Карен освободиться от плаща, она сняла с него галстук. Туфли упали на пол, туда же полетела другая одежда. Они раздели друг друга торопливо, с нетерпением.
Раздетые, они остались посреди комнаты и затем снова соединились в объятии. Отчаянно. Это объятие объединило их страхи, чтобы дать им уверенность.
Объятие, повторенное сотни раз до этого. Но всегда новое, напряженное и необходимое.
