— Эти уловки не для таких, как ты, ты слишком умна.
Тиффани бросилась в атаку:
— А может, ты ошибаешься, и я слишком слаба и отчаялась? Тебе не приходило в голову, что я была бы благодарна любому знаку внимания со стороны мужчины.
Краем глаза она заметила, как Ризард сложил на груди руки и угрожающе произнес:
— Неужели это так?
— Я так и знал, — сказал тем временем Крис. — Он тобой воспользовался.
Тиффани прерывисто вздохнула, задетая до глубины души. С самой катастрофы они все намекали ей, но не осмеливались говорить начистоту: она недостойна мужского внимания. Она метнула на Ризарда взгляд, полный ярости и ненависти.
— Спасибо, Крис, — выдохнула она. — Спасибо, что дал мне понять, что никоим образом этот человек не мог по‑настоящему увлечься мною. Я же теперь разбитая, никому не нужная рухлядь после того, как утратила внешнюю привлекательность. Стыд мне и позор! Мама наверняка заперлась у себя?
Ответом было молчание. Тиффани не осмеливалась поднять глаза на Ризарда.
— Я не говорил этого, — тихо возразил Кристиан.
— Но это так. Скажи‑ка мне, сколько раз ты уезжал из дома, чтобы тайком провести их с понравившейся девчонкой? Сотни! И сколько раз тебя привлекали к ответу? Никогда. А мне не дозволялся даже невинный поцелуй, потому что нужно было заботиться о репутации — не только своей, а всей семьи, включая Поли.
Кристиан выругался.
— Ну ладно, я понял. Пожалуйста, налаживай личную жизнь, но почему именно сейчас? И потом, что, непременно нужно было выбирать этого мужчину?
— Ты ведь не рассказал родителям?
— Я не знаю, что думать, Тиффани. Это так не похоже на тебя.
— А когда у меня был хоть один шанс побыть собой? — крикнула девушка. — Я была дочерью своего отца, невестой Поли, новобрачной в бинтах — черт возьми, я уже взрослая, побывала замужем и даже стала вдовой. Почему мне нужно оправдываться?
— Ты права, Тиффани, извини.
— Что, все плохо? — спросила она, опустив голову. — Может, поговорить с ними или лучше подождать?
— Они тоже пока не знают, что думать. Но они не хотят, чтобы ты снова когда‑либо пострадала. Так у тебя там все серьезно?
Украдкой взглянув на своего молчаливого зрителя, Тиффани увидела, что он уже не кажется таким раздраженным.
— Нет… не то чтобы очень, — пробормотала Тиффани.
Кристиан вздохнул.
— Прости, а ты что, каждую свою подружку, с которой переспал, тащил под венец? — резко отреагировала она.
— Ага, то есть дошло до постели.
— Пока, Крис, — раздраженно сказала Тиффани. — Мне все равно, что ты скажешь маме с папой.
Нажав на кнопку, она швырнула трубку на кровать, а сверху для верности положила подушку и ударила по ней кулаком от отчаяния.
— Я обычно не очень‑то переживаю на счет того, что обо мне скажут, но когда тебя осуждает семья, это ужасно. — Подняв глаза на Ризарда, она вдруг не нашла в нем ни капли порицания — лишь, казалось, интерес.
— Ты знала, что они не одобрят твой поступок, потому и расстроена.
— Ты тут ни при чем. С кем бы я ни переспала, реакция была бы такой же. Хотя, надо признать, ситуация усугубляется тем, что они сами меня послали на эту встречу.
Тиффани закрыла лицо ладонями.
— На меня это действительно не похоже, Ризард, не стану их обвинять в беспочвенных тревогах.
— Будь осторожна, дорогая, они твои родители, не стоит их осуждать. Кроме них, у тебя нет никого роднее.
— Ты меня порицаешь после всего, что случилось? — с вызовом спросила Тиффани, поднимая голову.
— Просто предлагаю тебе поучиться на моих ошибках, а не на собственных.
— Ты не одобрял своих родителей?
— Я злился на них за то, что они отослали меня так далеко от себя, от дома. Чувствовал себя отвергнутым.
Понимая, что Ризард открывает наболевшее, Тиффани почувствовала жалость — как, должно быть, одинок он был и потерян. Внезапно под подушкой завибрировал телефон. Хмыкнув, девушка взяла его и направилась к двери, бросив:
— Вообще, я хочу переодеться. Слишком жарко в длинных штанах.
Мужчина закрыл дверь, но и не подумал выйти, явно намереваясь смотреть. Черт, у нее мурашки бегут по телу от одного только его присутствия. Перебрав платья и блузки с длинными рукавами, Тиффани вытащила крохотный сарафанчик, который осмелилась бы надеть, только оставшись в одиночестве. Ярко‑розовый, зеленый, желтый — можно надеяться, этот цветовой винегрет отвлечет внимание от шрамов.
Бесцеремонно стянув с себя одежду и бросив на пол лиф, Тиффани надела платье и приладила тонкие лямки на плечах. Затем, расправив юбку, повернулась к любовнику.
— Чудно, — произнес он. — Иди сюда.
— Ну уж нет. Где обещанная еда? Мы, кстати, пропустили ланч.
— Это потому, что я удовлетворял другой голод, — задумчиво произнес Ризард, положив одну руку на щеколду, а другой поглаживая ее ягодицы.
Тиффани покраснела и вышла на палубу, где был накрыт стол и прохладное вино дожидалось своего часа. Ризард отодвинул стул для дамы и попросил помощника закрыть зонтик.
— Прости, что я такая зануда, — покаянно произнесла Тиффани. — Ты хотел меня удивить этой экстравагантной яхтой. Я полагала, мы сегодня пойдем каждый своей дорогой, и потом я увижу тебя где‑нибудь в клубе уже с новой девушкой. Не скажу, что мне бы хотелось такого развития событий. — Она помолчала. — Но надо и поработать.
— Извинения приняты. И я уже отдал указания оборудовать офис там, где лежат твои вещи. Завтра к утру все будет готово.
— Они будут там работать ночью, пока я сплю? — спросила Тиффани, уже зная ответ.
— Этой ночью ты будешь в другом месте, дорогая. И вряд ли тебе удастся поспать.
Ризард просматривал почту, дожидаясь, пока Тиффани закончит звонки. Они оба неплохо поработали, хотя и не упустили момента понежиться в постели утром. От ярости девушки не осталось и следа, и между ними воцарились приятные и доверительные отношения. Правда, при воспоминании о вчерашней вспышке его до сих пор одолевало раздражение, но Ризард понимал, что у Тиффани непростые отношения с семьей.
Такая страстная и темпераментная женщина ко всему в жизни должна быть неравнодушна. Можно только представить, какой заботливой матерью она станет.
В этот момент Тиффани отложила телефон.
— Все. Прошу прощения, — сказала она.
— Не извиняйся. Нам обоим нужно работать. Я заставил тебя ждать утром.
Ответом ему был лукавый взгляд. Увидев смущенный румянец на лице девушки, он улыбнулся, вспомнив этот момент. Ему позвонили, и, пока шел разговор, они с Тиффани ласкали друг друга, доводя до изнеможения. За это им пришлось поплатиться впоследствии бешеной вспышкой страсти. За завтраком ее босая нога касалась под столом его ступни, принося наслаждение обоим. Потом они разошлись по кабинетам, но Ризард не мог сконцентрироваться на работе. С любой другой женщиной все было бы давно кончено. Но не с Тиффани.
