— Кто бы сомневался, — ответил Вьери.
— Ясно как белый день, что ты поторопился с помолвкой, чтобы осчастливить своего старика крестного.
Вьери похолодел. Неужели Харпер была права и Альфонсо догадался об обмане? Вьери готов был признаться крестному, не желая усугублять ложь, но тот продолжил:
— Ты сделал правильный выбор. Харпер чудесная девушка. И я счастлив, что ты влюбился в ту, которая идеально тебе подходит.
— Ну да… спасибо, — промямлил Вьери.
— Тебе повезло, что ты нашел ее. Такие девушки, как Харпер, большая редкость. Смотри не потеряй ее, Вьери.
— Я постараюсь, — беспечно ответил он.
Альфонсо неожиданно посерьезнел и строго сказал:
— Вы созданы друг для друга. Я знаю тебя как никто другой. Если ты позволишь ей уйти, ты очень об этом пожалеешь.
— Альфонсо…
— Нет. Выслушай меня и не перебивай. Ты знаешь, что я прожил жизнь холостяком не потому, что не хотел семью, а из‑за проклятой вендетты между моей семьей и семьей Соррентино. Вендетта, из‑за которой погиб мой дорогой брат. — Голос Альфонсо задрожал, но он решительно продолжил: — Я последний из рода Каллерони. Вместе со мной уйдет и вендетта.
— Я знаю, крестный, — мягко сказал Вьери. — И всегда знал об этом.
— И ты знаешь, что именно по этой причине я не усыновил тебя, хотя всегда этого хотел.
— Да, крестный. Но быть твоим крестником для меня большая честь.
— И я очень этому рад. Я горжусь твоими успехами. Особенно… — Он замолчал, чтобы отпить глоток воды, а затем продолжил: — После того, как чуть было не потерял тебя.
— Я никогда и ни за что на свете не отвернулся бы от тебя, крестный.
Они оба знали, что имеет в виду Альфонсо. Был в юности Вьери черный период, когда он мог свернуть на кривую дорожку, а то и закончить жизнь с пулей в голове.
Вьери едва исполнилось восемнадцать, когда Донатэлла Соррентино положила глаз на молодого красавца — протеже своего дяди.
И Вьери не устоял перед чарами обворожительной и богатой красавицы. Он знал, что она опасна, но это в глазах Вьери делало ее еще более привлекательной.
Несколькими годами раньше Донатэлла, носившая тогда фамилию Каллерони, совершила ужасный поступок — вышла замуж за мужчину из семьи Соррентино, с которой Каллерони кровно враждовали не одно поколение. Она предала свою семью. Последствия были катастрофические. Ее отец Эдуардо предпринял попытку отомстить с помощью силы, но был изрешечен пулями. Смерть горячо любимого брата разбила сердце Альфонсо. А Донатэлла если и чувствовала вину и угрызения совести, никогда этого не показывала.
И даже эти страшные подробности из жизни двух кланов не остановили Вьери.
Позже он понял, что Донатэлла им манипулировала. Но тогда считал, что составляет ей компанию для походов в театры, кино, рестораны, потому что ее муж Фрэнк вечно занят на работе.
На самом деле именно Фрэнк приказал Донатэлле взять шефство над молодым Романо, который был почти сыном Альфонсо Каллерони, только что не носил его фамилию. Гангстерскому клану Соррентино, который возглавлял Фрэнк, было важно иметь на крючке Вьери Романо. Жена отнеслась к просьбе чересчур ретиво.
Между Донатэллой и Вьери возникла любовная связь. Она взяла с него слово, что их отношения останутся для всех тайной. Оба знали о возможных последствиях и тем не менее пустились во все тяжкие. У Вьери она была первой женщиной. Она многому его научила.
Однако вскоре взбалмошная Донатэлла заявила, что Вьери ей наскучил и она его бросает.
Вьери принял ее решение, несмотря на то что остался с разбитым сердцем, поскольку искренне верил, что любит ее. Но он ушел, сделав так, как просила она.
И лишь несколько месяцев спустя он узнал ужасную правду. Вьери был ослеплен яростью и всепоглощающей жаждой мщения. С его связями в мире организованной преступности ситуация могла закончиться катастрофой.
Тогда вмешался Альфонсо. Он немедленно отправил Вьери в Нью‑Йорк, снабдив его стартовым капиталом, чтобы тот мог начать новую жизнь. И Вьери преуспел в этом, став миллиардером через десять лет. Своим успехом он был обязан крестному. Более того, он был обязан ему жизнью.
Вьери пожал руку крестному.
— Ты ведь знаешь, крестный, что я обязан тебе всем.
— Знаю, сын мой. Потому прими мой совет. — Его голос задрожал. — Создай семью. Пусть у тебя будут жена и дети. Не проживи жизнь впустую, как я.
— Твоя жизнь не была пустой. Как ты можешь так говорить! — горячо возразил Вьери.
— Вот здесь было пусто. — Альфонсо приложил тонкую руку к сердцу. — Я намеренно закончил род, а у тебя есть шанс начать свой. Ты сирота, можешь начать с чистого листа.
— О чем ты?
— Женись поскорее на Харпер.
— Альфонсо, я…
— Назначь дату, сын.
— Прости, не понял.
— Дату свадьбы, что тут непонятного. И не затягивай. Я хочу увидеть, как ты поведешь Харпер к алтарю. У тебя месяц, не больше.
Глава 5
Харпер смотрелась в огромное зеркало. Нужно отдать должное этой ужасной синьоре Соррентино. Она выбрала роскошное платье. Но сама Харпер ни за что на свете не выбрала бы для себя подобный наряд.
Мерцающий шелк, обтягивающий корсаж на бретельках, открытая спина, небольшие защипы на бедрах придавали фигуре сексуальность, о которой она не подозревала, а дальше шелк мягкими складками струился до пола. Но главным был ярко‑красный цвет. Харпер всегда знала, что с ее цветом волос носить красное нельзя, тем не менее наряд неимоверно ее украшал.
Она была так увлечена рассматриванием себя в зеркале, что не заметила, как в дверях гардеробной появился Вьери.
— Очень красиво, — раздался у нее за спиной бархатный баритон.
Харпер резко обернулась, ухватившись за край туалетного столика, чтобы обрести равновесие.
— Хороший выбор.
— Спасибо. — Его неожиданный комплимент ударил в голову, как шампанское. Она чуть было не призналась, что платье помогла выбрать Донатэлла, но вовремя прикусила язык, вспомнив, что та взяла с нее слово не упоминать Вьери об их встрече. — Вы и сами отлично выглядите.
На самом деле он выглядел не просто отлично, а был умопомрачительно, сногсшибательно хорош. Черный костюм сидел как влитой, ослепительно‑белая рубашка, черная бабочка и красный пояс дополняли образ — воплощение элегантности и стиля. Вьери был чисто выбрит, густые волосы, чуть влажные после душа, зачесаны назад, а кожа благоухала тонким, но терпким ароматом лосьона после бритья с нотками сандала. Он находился в опасной близости.
— Мне думается, что к такому платью подошла бы высокая прическа и длинные серьги.
