— Дело не в вас. Будущее журнала не в наших с вами руках. Совет директоров решит, закрыть его или нет. А сейчас мне нечего предъявить им. Если я не смогу добыть для обложки цитаты из интервью с какими‑нибудь знаменитостями, они нас закроют.
— Вы забываете, что я генеральный директор. Я имею влияние на совет директоров. Мы составим ошеломительный график интервью. А что касается Эльзы, мы ее побьем ее же оружием.
— Как? Я думала об этом всю ночь, и единственное, что пришло мне в голову, — запереть ее на ключ в номере. Или еще лучше — засунуть ее в чемодан и отправить в багажном отделении первым же самолетом, вылетающим в Штаты.
Трей рассмеялся.
— Я не знал, что у вас такой коварный ум.
— Поверьте, у меня тоже бывают просветления.
Что ж, он должен был признать, что она его заинтриговала. У Сейдж было гораздо больше достоинств, чем солнечная улыбка и доброжелательность. За ее красотой скрывалась сильная натура, и она не боялась бороться за то, что хотела получить. Ему будет интересно поучаствовать в этой битве на ее стороне.
Но самым главным было для него вернуть на лицо Сейдж улыбку, которая исчезла по его вине. Он приложит все усилия, чтобы Сейдж снова была счастлива.
Трей вступил в игру.
Он больше не был просто наблюдателем.
Он взялся сражаться за журнал и должен был придумать какой‑нибудь оригинальный ход.
Они только что закончили просмотр французского фильма, посвященного заботе о душевнобольных людях.
Снаружи толпа фотографов спешила сделать снимки звезд, покидавших театр. И Сейдж немедленно принялась за работу. Она пыталась разговорить людей, которые готовы были ее слушать.
Чем больше он за ней наблюдал, тем больше убеждался, что ее невозможно остановить. Стоя на ступеньках театра, она изо всех сил старалась установить с кем‑нибудь контакт. Но люди быстро отходили от нее. Трею хотелось наказать их за грубость, но это не исправило бы ситуацию.
Сейдж была сильной женщиной, которая не нуждалась ни в чьей помощи. Ее сила и решимость произвели на него большое впечатление. Она не шла ни на какие ухищрения, не давала немыслимых обещаний. Она не делала абсолютно ничего плохого. Она была цельной, умной и доброй женщиной.
— Трей, это не работает, — нахмурилась Сейдж, подходя к нему. — Все видят название нашего журнала и тут же уходят. Или еще хуже — высказывают мне все, что они о нас думают. Может быть, стоит предложить совету директоров поменять название журнала?
Трей покачал головой:
— Репутация, которую создал журналу мой отец, все равно будет преследовать вас, даже если сменить название.
— Тогда, может быть, мне лучше снять свой бейдж. По крайней мере, тогда люди выслушают меня прежде, чем сразу отвергнут мое предложение.
— Вам нужен бейдж для доступа на все мероприятия, но… — Он на мгновение задумался.
— Но что?
Ему нужно было немного подумать.
— Трей. Не молчите.
— Может быть, попробовать другой подход?
— Вместо того чтобы сразу объявлять, какой журнал я представляю? Даже несмотря на то, что это название ясно напечатано на моем бейдже?
Он не достиг бы своего положения, не прибегая порой к военным хитростям. Если люди ближе познакомятся с Сейдж, не связывая ее с проклятым названием «КьюТР», они поймут, что она никогда не опустится до уровня его отца.
И тут он понял, что им нужно делать.
— Пойдемте со мной.
Он взял ее за руку и повел сквозь толпу. Когда они отошли от театра, Сейдж выдернула у него свою руку.
— Куда мы идем?
— Увидите.
— Я хочу это знать прямо сейчас. Мне действительно нужно быть там, чтобы попытаться установить связи с людьми, даже если для этого мне придется повесить на шею табличку, говорящую, что «КьюТР» изменился.
Он улыбнулся ей и повел в сторону самых элитных магазинов в Каннах.
— Вы мыслите в правильном направлении.
— Да? — Она озадаченно посмотрела на него. — Мы собираемся сделать табличку?
Он хмыкнул.
— Ничего такого прямолинейного.
— Теперь вы меня заинтриговали. Что вы задумали?
— Я уже сказал, скоро узнаете. Просто наслаждайтесь прогулкой на солнышке.
Вскоре они уже были на главной торговой улице. Подойдя к ювелирному магазину, Трей сказал:
— Мы пришли.
— Сюда? — Сейдж посмотрела сначала на витрину, потом на Трея. — Вы собираетесь покупать ювелирные изделия?
Он пожал плечами.
— Мне это показалось неплохой идеей. Пойдемте. Посмотрим, что у них есть.
Не дожидаясь ее возражений, он открыл дверь. Сейдж мгновение колебалась, но потом вошла в магазин.
Он точно знал, что искал. Пройдя мимо витрин с кольцами и часами, он наконец остановился у последней.
Молодая женщина в темно‑синем платье подошла к ним:
— Могу я что‑нибудь вам предложить?
Сейдж прошептала ему на ухо:
— Что вы делаете?
— Доверьтесь мне.
Он принялся рассматривать витрину с золотыми цепочками и большими кулонами.
— Какой ваш любимый цвет?
— Красный. Глубокий красный, как вино.
Он еще раз осмотрел витрину и выбрал кулон из филигранного серебра, усыпанного рубинами. Он был большим и к тому же очень красивым. Как раз то, что нужно.
Он указал на кулон.
— Этот, пожалуйста.
Продавщица достала его из витрины.
— Вы хотите его примерить?
— Все нормально. Мы берем его.
Со вздохом досады Сейдж направилась к дверям.
Заплатив за кулон астрономическую сумму, он вышел из магазина и присоединился к Сейдж.
— Я боялся, что вы не станете ждать меня.
— Если вы купили его для меня, сдайте его обратно. Вы должны тратить деньги на ту женщину, которая вам небезразлична.
— Вы мне небезразличны, — неожиданно вырвалось у него. Было ли это правдой? Была ли она ему небезразлична? Но сейчас не было времени для самоанализа. Он поспешно поправился: — Вы знаете, что мне небезразлично ваше желание изменить репутацию журнала.
Она продолжала недоверчиво смотреть на него.
— Все нормально. Доверьтесь мне. Давайте примерим его.
Сейдж продолжала что‑то бормотать о том, какая это глупая затея, но, когда он надел на нее кулон, она притихла.
— Он закрывает часть моего бейджа.
