У камина стоял мужчина и рассматривал семейные фотографии. Он, очевидно, не слышал, как вошел Трей, чему Трей был рад, потому что ему нужно было время, чтобы решить, что сказать нежданному гостю.
В этом мужчине не было ничего отталкивающего. Ничего, что могло бы навести на мысль о том, каким подлецом он мог быть. Любой сказал бы, что это очень милый старик.
И Трей знал, почему он здесь. Это было делом рук Сейдж. Поэтому она так нервничала. Она знала, что он не хочет впускать этого человека в свою жизнь, и все же поступила по‑своему.
— Вам здесь не рады, — холодно сказал Трей.
Его отец обернулся. Он молча разглядывал сына, потом сказал:
— Я вижу, что в чем‑то ты похож на мать. Эта железная решимость на твоем лице так напоминает ее.
— Вы не имеете права говорить о моей матери.
Его отец кивнул:
— Я понимаю.
— Тогда что вы здесь делаете?
— Я приехал увидеться с тобой. Я думал, что нам давно пора было это сделать.
Трей покачал головой.
— На похоронах матери я сказал вам, что не хочу вас больше видеть. Почему вы решили, что что‑то изменилось?
— Это я пригласила его приехать, — послышался голос Сейдж.
Трей повернулся к ней.
— Тебе не следовало этого делать. Ты сама не понимаешь, во что вмешиваешься.
Она взглядом молила его понять ее.
— У нас только одна жизнь. И, сделав что‑то, ничего уже нельзя изменить. Второго шанса не будет. Не лишай себя возможности снова обрести семью.
— Не злись на нее, сын. Она сделала это потому, что думала, что так будет лучше для тебя.
— Я вам не сын. Вы отказались от меня много лет назад.
Трей повернулся и направился к двери, но Сейдж схватила его за руку.
— Пожалуйста, просто выслушай его, а потом можешь уйти.
— Нет. Я ничего не хочу слушать. У него было почти тридцать лет, чтобы сказать мне это. А теперь слишком поздно.
— Я хотел сказать тебе это… — Голос его отца дрожал от волнения. — Но твоя мать… она не позволяла мне видеться с тобой.
— Это ложь. Она никогда бы не прогнала вас. Она говорила мне, что вы даже не отвечаете на ее звонки.
— Ты слышал только ее версию этой истории. Но у меня есть другая. Я приезжал повидаться с тобой, но она не впускала меня в дом. Она говорила, что ты в школе. Или гостишь у друзей. У нее всегда была наготове причина, почему я не могу увидеться с тобой. Мы спорили с ней. Похоже, в конце мы только это и делали. Она угрожала увезти тебя туда, где я никогда тебя не найду.
— Я вам не верю.
— Но она сделала это. Она увезла тебя, и мне понадобился год, чтобы найти вас. Тебе тогда было лет шесть. Она переехала в Париж и остановилась в маленькой квартирке.
Трей хотел было возразить, но тут в его памяти всплыла эта крохотная квартира, которую он так ненавидел.
— Вот видишь, ты это помнишь. Твоя мать хотела наказать меня. И ее самым мощным оружием было разлучить меня с тобой. — На глазах у его отца выступили слезы. — Когда я нашел вас, мы страшно поругались. Соседи даже вызвали полицию. И в конце концов я согласился, что буду держаться на расстоянии, если она вернется в шато, где, как я знал, будут люди, готовые позаботиться о твоей безопасности.
Могло ли это быть, что его отец не был таким негодяем, которым называла его мать? У Трея голова шла кругом.
— Я не хочу слушать вас, — сказал он, потом повернулся и вышел из комнаты.
Сейдж побежала за ним и догнала его у лестницы.
— Трей, не уходи. Мне жаль, что я пригласила твоего отца. Мне не следовало делать этого. Давай забудем обо всем и отправимся на банкет. Это будет идеальным окончанием…
— Стоп. — Он уже не мог больше терпеть того, что она смотрит на него, словно он был героем ее снов. — С самого дня рождения ты продолжаешь говорить, что все теперь идеально. Но это не так. Я не идеален.
— Я знаю, что ты расстроен, но мы вместе справимся с этим. Именно так поступают все пары. Они поддерживают друг друга и в горе, и в радости.
Он покачал головой:
— Мы не пара.
Она изумленно раскрыла глаза, словно он вонзил ей кинжал в спину. Ему было тяжело видеть боль в ее глазах, но настало время вернуть ее на землю.
— Сейдж, ты мне очень нравишься. Ты нежная, добрая и заботливая. Ты станешь идеальной женой для какого‑нибудь мужчины. Но не для меня. Я не вписываюсь в твои планы об идеальной семье.
— Это неправда.
— Разве? Ты ведь вызвала моего отца, чтобы мы с ним помирились. Ты мечтаешь об идеальной семье, которой была лишена. И ты ее заслуживаешь. Но я не могу быть ее частью.
По ее щеке прокатилась слеза.
— Ты можешь, если захочешь.
Он покачал головой.
— Ты только что слышала моего отца. Имея таких родителей в качестве ролевых моделей, у меня нет шанса стать идеальным мужем или отцом. Я никогда не смогу сделать тебя счастливой. Тебе будет лучше без меня.
Ему потребовалась вся сила воли, чтобы отвернуться от нее и уйти.
— Но ты уже сделал меня счастливой, — прошептала она.
Но он уверял себя, что поступает так ради ее же блага.
Хотя в глубине души сомневался в этом.
Глава 19
Поездка на Французскую Ривьеру обернулась полной и ужасной катастрофой.
И ей некого было винить в этом, кроме самой себя.
Сейдж вернулась в Лос‑Анджелес уже неделю назад, но не получила ни одной весточки от Трея. Всякий раз, когда она шла мимо его пустующего стола, ее сердце сжималось от невыносимой боли.
Сегодня должен был состояться совет директоров. А поскольку Трей был действующим генеральным директором, он не сможет не присутствовать на нем. Она пришла на собрание с подробным отчетом, над которым работала всю неделю. В нем было указано, в каком состоянии находился журнал, когда она пришла на должность главного редактора. Она доложила об увеличении количества супермаркетов и книжных магазинов, которые готовы были заключить контракт на распространение их журнала в его новом формате. И у нее был готов график интервью, который был заполнен на два года вперед.
Как только собрание закончилось, Трей встал. Она перестала дышать, думая, что он сейчас обратится к ней. Но он просто повернулся и вышел из комнаты, не сказав ей ни слова. Остальные члены совета директоров подходили к ней, чтобы поздравить с блестяще проделанной работой или задать какие‑то вопросы.
Как ей могло прийти в голову, что организовать встречу Трея с отцом было хорошей идеей? Она знала, что в прошлом Трей получил тяжелую душевную рану. Она просто надеялась, что отец и сын смогут найти пути к примирению.
