Но когда из его кабинета донеслись какие‑то звуки, Алиса подумала, что Винн, возможно, вернулся, но не сообщил ей об этом. Ее привела в ярость мысль, что муж обращается с ней как с гостьей, с которой у него нет желания общаться без крайней необходимости.
Алиса распахнула дверь кабинета не постучав и подошла к письменному столу, за которым сидел Винн.
— Как давно ты вернулся? Я ждала тебя со вчерашнего дня. Тебе не пришло в голову, что было бы вежливо предупредить о своем возвращении? Я подумала, что в дом проник грабитель.
Он откинулся на спинку кресла, обитого дорогой кожей, сохраняя непроницаемое, словно у британского шпиона, выражение лица.
— А как бы ты поступила, если бы и в самом деле застала в моем кабинете грабителя? Неужели набросилась бы на него?
Алиса терпеть не могла, когда муж критиковал ее импульсивность. Значит, она несдержанна? В постели ему это нравилось, приводило в восторг. Она усилием воли заставила себя думать о другом, решив сменить тему разговора.
— Почему моя одежда еще в твоем гардеробе?
— Я ждал, когда ты вернешься и заберешь ее.
Алиса сделала вдох, пытаясь успокоиться, но это было похоже на попытку остановить кипение воды в горшке, прибавляя под ним огня.
— Как долго ты собирался держать тут мои вещи?
— Столько, сколько нужно.
Винн взял со стола золотую шариковую ручку и начал размеренно щелкать ею.
Алиса, стоя перед ним, нашла в себе силы не опустить глаза под его темным, как ночь, взглядом.
— Возможно, я никогда не вернусь.
Какое‑то неуловимое выражение промелькнуло в его глазах, и снова щелкнула ручка — словно ставя знак препинания.
— Но ты ведь здесь.
Алиса стиснула зубы.
— Ты не имел права хранить мои вещи.
— Ты не просила их тебе вернуть.
— Это не важно. — Она продолжала смотреть мужу в глаза. — Почему ты не избавился от них?
— Думаю, ты знаешь почему.
— Не знаю.
Снова щелкнула ручка.
— Объясни. — Алиса поджала губы. — Ты купил мне все эти наряды, чтобы я соответствовала роли твоей жены, которой ты мог бы хвастать перед всеми, словно трофеем.
— Хочешь сказать, что тебе не нравится эта одежда? — поинтересовался Винн.
Разумеется, Алисе она очень нравилась.
— Я не говорю, что у тебя нет вкуса, просто я больше не хочу играть ту роль, которую ты мне уготовил.
Он уронил ручку, встал с кресла, обошел стол и уселся на угол столешницы перед Алисой. Теперь его глаза оказались почти на одном уровне с глазами жены. Ее так и подмывало отступить в сторону, но она не хотела выказывать свою уязвимость перед Винном, а потому невозмутимо посмотрела на него.
— Когда ты передумала? — спросил он.
— Ты о чем?
— Когда ты расхотела играть роль моего «трофея», как ты себя назвала?
— Нам не следовало жениться. Мы должны были удовольствоваться кратким романом. В этом случае мы могли хотя бы расстаться друзьями.
Винн посмотрел на губы Алисы, а затем провел пальцами по ее скуле.
— Ты ведь не думаешь, что мы с тобой могли бы быть всего лишь друзьями, дорогуша?
Алиса сжала губы, которые покалывало от желания снова ощутить поцелуй мужа. Сердце стучало как барабан, от решительного настроя не осталось и следа.
— Мы никогда не были друзьями. Мы — всего лишь два человека, которые занимались сексом, а после в спешке поженились и занимались сексом еще чаще.
Его губы печально искривились, и он медленно очертил нижнюю губу Алисы кончиком пальца, вызвав целую бурю страсти в ее теле. Отдернув руку, Винн посмотрел жене в глаза.
— Возможно, ты права. — Он коротко вздохнул. — Но это был отличный секс, правда?
Говорить о сексе с Винном было почти так же хорошо, как и проводить с ним время в постели. Почти. Разговор на эту тему вызвал у Алисы желание, затопившее ее с головой.
— Да, секс у нас был хорош, но это не значит, что я по нему скучаю или когда‑нибудь опять тебя захочу… Мы ведь практически разведены и…
Винн схватил ее за руки, притянул к себе.
— Ты этого хочешь. Ты хочешь меня. Вот почему у тебя не было никого с тех пор, как мы расстались.
Алиса тщетно пыталась высвободиться. Может быть, она и сумела бы это сделать, если бы приложила больше усилий, но, если быть честной с самой собой, ей не хотелось отстраняться. Ее тянуло прижаться губами к губам Винна, сорвать с него одежду и удовлетворить наконец предательский пыл своего тела. Но остатки ее гордости не позволяли ей так легко капитулировать.
— Уверена, у тебя после меня были десятки любовниц. Как скоро ты нашел мне замену? Через неделю? Через две? А может, за считаные дни или даже часы?
Винн отпустил руки жены, оттолкнул ее, встал и обошел стол, словно воздвигая между собой и Алисой баррикаду. Лицо его было непроницаемо.
— Пока мы официально не разведены, я считаю себя женатым на тебе.
Алиса в шоке посмотрела на него:
— О чем ты говоришь? Что с тех пор у тебя не было женщин? И сейчас нет? Но я видела твои фотографии в прессе…
Она запнулась, поняв, что чуть не выдала свой почти навязчивый интерес к Винну. Алиса искала в газетах и журналах любое упоминание о нем. Она даже зашла так далеко, что покупала итальянскую желтую прессу. Это было лишь бесполезной тратой денег, поскольку Алиса не могла читать по‑итальянски.
— Я общаюсь со многими людьми, но воздерживаюсь от романов с женщинами, пока наш развод не станет свершившимся фактом. Не думаю, что было бы справедливо вовлекать нового партнера в такую сложную ситуацию. Почему ты выглядишь такой потрясенной?
Алиса попыталась изобразить на лице равнодушие, но ей это не удалось.
— Я просто подумала, что ты… Ну… Действуешь обычно быстро.
Винн сделал вид, что поправил на столе и без того идеально ровную стопку бумаг, а потом его темные, сверкающие и опасно сексуальные глаза встретились с глазами Алисы.
— Ты имеешь в виду, что это странно для мужчины с таким аппетитом к сексу, как у меня?
— Никогда бы не подумала, что ты сможешь прожить без женщины и двух дней, не говоря уже о двух годах.
Он пожал плечами.
— Я снимал сексуальное напряжение другими способами. Как ни странно, это пошло на пользу моего бизнесу — я уделял больше времени делам моей фирмы.
У Алисы никак не могло улечься в голове то, что Винн никем не заменил ее. Он не спал ни с кем. Последние два года она изо всех сил пыталась представить, как он занимается любовью с другими женщинами, делает с ними все то же, что и с ней, говорит им те же слова, что и ей. И вдруг оказалось, что все было совсем не так.
