Алиса попыталась понять, какие эмоции им владеют. Почему его глаза так сверкают: может, от гнева или отвращения?
— Я не сказала тебе, потому что не хотела, чтобы ты смотрел на меня так, как смотришь на меня сейчас, словно на что‑то гадкое и ужасное.
— Вовсе я так на тебя не смотрю…
— Ты представляешь, каково мне было узнать, что я — результат изнасилования? — спросила Алиса и, не давая мужу времени ответить, продолжила: — Это мерзко и жутко. Каждый раз, когда я смотрю в зеркало, я вспоминаю об этом. Внешне я не похожа на мою мать, и, разумеется, я не похожа на своего отчима. Когда мама смотрит на мое лицо, она видит лицо своего насильника — человека, против которого так и не были выдвинуты обвинения, и он, вероятно, давно обзавелся женой и детьми. Как могла моя мать любить меня? Ведь я — воплощение ее худшего кошмара. Она считает, что поступила правильно, когда решила не делать аборт. Майкл думает, что поступил правильно, женившись на ней и вырастив меня как собственного ребенка. Но поженились они только ради меня. Их отношения были обречены с самого начала, и это целиком моя вина. Неудивительно, что они развелись через несколько месяцев после того, как я все узнала. Я разрушила столько жизней!
— Дорогая… — Винн сделал шаг к ней. — Ты ни в чем не виновата. Ты в этой ситуации — невинная жертва, как и твоя мать, и Майкл. То, что случилось, — ужасно. Еще более ужасно, что правосудие так и не свершилось.
Алиса отвернулась, испугавшись, что может разрыдаться перед Винном. На протяжении многих лет она учила себя не плакать, выражая свое душевное страдание другими способами — через истерики, гнев, сарказм и грубые ответы.
Она почувствовала, как муж подошел к ней сзади и обнял ее. Его руки легли на ее талию с такой осторожностью, что в горле Алисы образовался ком.
Винн прижался подбородком к ее макушке.
— Спасибо за то, что поделилась своей тайной со мной. Должно быть, тебе было нелегко все это время держать ее в себе.
Алиса медленно повернулась и обняла мужа за талию. То, как их тела сейчас соприкасались, казалось настолько естественным, правильным — словно сложились две части головоломки.
Алиса посмотрела мужу в глаза и с удивлением заметила в них нежность.
— Ты должен мне кое‑что пообещать. Пожалуйста, не рассказывай Айзеку.
Винн нахмурился.
— Он не знает?
— Нет, и мы все: я, мама и отчим, — не хотим, чтобы он узнал.
— Считаете, это мудро? Вспомни, что попытка скрыть правду от тебя не помогла, а стало лишь намного хуже.
Алиса опустила руки и шагнула назад.
— Не заставляй меня сожалеть о своей откровенности с тобой, Винн. Я настаиваю на том, чтобы Айзек не узнал. Я не вынесу, если он перестанет считать меня своей сестрой.
На пару секунд воцарилась тишина.
— Ладно, — наконец с неохотой произнес Винн. — Раз ты настаиваешь. Но ты сообщишь маме и Майклу, что все мне рассказала?
— Я теперь редко с ними вижусь. Они расстроились, когда узнали, что я ушла от тебя. Они считают, что мне следовало приложить больше усилий, чтобы спасти наш брак…
— Нет, это мне следовало приложить для этого больше усилий, дорогая. — Голос Винна был исполнен сожаления.
Алиса не успела ответить, потому что зазвонил телефон мужа, оставленный им на прикроватном столике. После краткого разговора тревожные морщины, появившиеся было на лице Винна, разгладились.
— Спасибо, что дали мне знать. Чао.
— Это из больницы?
Он кивнул и облегченно выдохнул:
— Дедушка пришел в сознание, состояние его удовлетворительное.
Алиса тоже выдохнула, только сейчас заметив, что невольно задержала дыхание.
— Я так рада! Собираешься проведать дедушку или еще слишком рано?
— Я поеду сейчас, а ты пока останься тут. Сейчас к нему пускают только близких родственников.
Алиса снова почувствовала себя никому не нужной. Она больше не была частью семьи Винна, ведь они скоро разведутся. Теперь она ему никто. Да, он еще хочет ее, но это продлится недолго, ведь Винн установил лимит времени на их «примирение». Она для него лишь кто‑то вроде любовницы, с которой можно заниматься сексом, но нельзя строить планы на будущее.
Глава 7
Винн отправился в больницу, чтобы увидеться с дедом, но всю дорогу его мысли занимал не Доменико Гальярди, а Алиса. Как она могла утаить от мужа свой секрет? Почему она не рассказала такие важные вещи о своем детстве? Ведь это объясняло многое, в том числе и нежелание Алисы заводить детей.
С одной стороны, Винн мог понять, что заставляло Алису хранить свою мрачную тайну от него, но, с другой стороны, его раздражало, что жена прежде не доверяла ему. В душе Винна боролись гнев и сострадание. Как могла Алиса так открыто делиться с ним своим телом, но не своим сердцем?
Впрочем, ему ли ее судить? Винн и сам далеко не всем делился с ней. С раннего детства он привык многое держать в себе и не полагаться ни на кого, кроме самого себя.
Винн сожалел, что узнал о прошлом Алисы именно сейчас, когда они были так близки к разводу. Он всегда обвинял жену в крушении их брака. Винн дал ей все, что только можно купить за деньги, баловал ее, но ничего не получал взамен, кроме доступа к ее телу. Он почувствовал себя обманутым.
Винн приложил столько усилий к тому, чтобы изучить каждый дюйм тела Алисы. Он гордился тем, что их сексуальная жизнь была такой интенсивной и разнообразной. Но оказалось, что жена скрыла от него самую важную информацию о себе. Это напомнило Винну то, как от него скрыли смерть матери, но в итоге это только усилило удар. Он не оказался должным образом подготовлен к суровой правде. Ему всегда казалось, что если бы отец не кормил его ложью, а сразу мягко, но честно рассказал, что случилось, то, возможно, потерю матери получилось бы перенести легче.
А теперь Винн узнал, что Алиса недостаточно доверяла ему, чтобы рассказать правду, — пусть даже такую болезненную и душераздирающую. Если бы он знал ее тайну раньше, то, возможно, смог бы спасти их отношения, более осторожно подойдя к разговору о детях. Но в то время Винн не владел всей информацией, потому что Алисе нужно было его тело, но не его доверие.
Не слишком ли поздно пытаться заново построить семью? Чего хочет от него Алиса? Развода. Сейчас она рядом с ним только ради своего брата.
Она заявила, что желает лишь платонических отношений, но Винн видел, что ее все еще влечет к нему так же сильно, как и его к ней. И он хотел, чтобы она вернулась в его постель не по принуждению, а ощущая потребность в нем.
Их союз лишь временный, но это было все, что Винн был готов предложить Алисе сейчас. Он не мог позволить ей обрести власть над собой. Придется снова стать плейбоем. Ему нравились его краткие романы в прошлом — бурные, ни к чему не обязывающие. Он снова научится наслаждаться ими. И его отношения с Алисой в отпущенный им на двоих месяц будут точно такими же.
