— Айзек никогда не сделает профессиональную карьеру в спорте без необходимой финансовой поддержки, — сказал Винн, помолчав. — Инцидент с ночным клубом, в котором он участвовал в прошлом году, отпугнул потенциальных спонсоров. Я его единственный шанс. Последний шанс.
Алиса подумала о том, что этот инцидент вполне мог не только поставить крест на карьере ее брата, но и унести чью‑то жизнь. Группа друзей, с которыми он тусовался еще со школы, вечно влипала в какие‑то истории, и каждый раз Айзек тоже был среди них. Не то чтобы он слишком легко поддавался чужому влиянию, скорее, он не всегда мог просчитать последствия своих поступков. Но если Айзеку удастся стать профессиональным гольфистом, он, без сомнения, будет держаться подальше от этих горе‑приятелей.
— Зачем ты это делаешь? Почему вовлекаешь меня в договор с Айзеком? Хочешь спонсировать его? На здоровье. Но оставь меня в покое!
Винн медленно покачал головой.
— Все не так, как ты думаешь, дорогуша. Ты — единственная причина, по которой я поддерживаю твоего брата.
Алиса воззрилась на мужа в изумлении. Неужели она неверно поняла Винна? Может, он женился на ней по любви и поэтому все еще носит обручальное кольцо? А вдруг его брачные клятвы были искренними?
Нет. Разумеется, он не любит ее.
Винн никогда не клялся ей в любви. Да и Алиса ему — тоже, потому что ей не нравилось отсутствие равновесия в их отношениях. В паре уязвимее тот, кто любит больше. Она не была готова дать мужу над собой еще больше власти, чем он уже имел.
Он вскружил ей голову своим обаянием и стал ее мужем. Казалось, его с самого начала не смущало решение Алисы не заводить детей, но спустя несколько месяцев после свадьбы Винн вдруг передумал. Или, может быть, он просто решил, что может заставить передумать Алису. Он сделал ставку на это — и проиграл.
Она снова взглянула на рамку на его столе.
— Это то самое фото?
Винн развернул рамку — в ней действительно был их свадебный снимок. Алиса не пересматривала свадебные фотографии с того момента, как порвала с Винном, и специально засунула фотоальбомы в шкаф, под стопки одежды, которую не носила. Не хотелось глядеть на себя улыбающуюся, в белом платье и фате, ведь она по глупости согласилась стать женой Винна, его трофеем, его вещью. Хотя до этого была человеком со своими желаниями, надеждами и мечтами. Какая чудовищная ошибка! Как можно было полагать, что у этого брака есть будущее? Он продлился всего год. Точнее, одиннадцать месяцев и три дня.
А затем Винн заговорил о ребенке — ему хотелось продолжить династию Гальярди. Но это поставило бы крест на карьере Алисы, превратило бы ее в конце концов в вечно беременную производительницу детей. А фирма Винна тем временем расцветала бы.
Для Алисы ее бизнес по дизайну интерьеров был почти как дитя. Она родила его, взрастила и принесла ради него немалые жертвы, а потому о настоящем ребенке не могло быть и речи. К тому же в ее судьбе было слишком много белых пятен. Как можно рожать детей, не зная, чья кровь течет в твоих жилах?
Алиса сглотнула горький ком в горле и посмотрела Винну в глаза.
— Зачем ты держишь это фото в своем кабинете?
Он повернул рамку к себе. Его бесстрастное лицо напоминало монитор компьютера, находящегося в спящем режиме.
— Один из лучших советов, которые я когда‑либо получал, — никогда не забывать об ошибках прошлого, учиться на них и двигаться дальше.
Уже не первый раз в жизни Алиса подумала о себе как об ошибке. С тех пор как она узнала об обстоятельствах своего рождения, ей было трудно воспринимать себя иначе. Большинство младенцев были зачаты по любви, а она…
— А твои новые любовницы не возражают против этого снимка на твоем столе?
— До сих пор с этим проблем не было.
Алиса не поняла, что означает этот ответ. Может, Винн имел в виду, что у него куча любовниц, но он не приводит их в свой кабинет? Наверное, он встречается с ними в другом месте, чтобы не вспоминать лишний раз о том, как не единожды занимался на этом столе сексом с женой. Интересно, когда Винн ложится в постель с другой, он снимает свое обручальное кольцо или нет?
Алиса заглянула ему в лицо, пытаясь разглядеть на нем признаки хотя бы малейшего волнения, но черты Винна по‑прежнему оставались бесстрастными, словно он разговаривал с незнакомкой, случайно зашедшей к нему в офис.
— Итак, условия, которые ты предлагаешь… — начала она.
— Мой дед столкнулся с выбором: согласиться на пересадку печени или умереть, — сказал Винн. — Хирург не дает никаких гарантий, что операция пройдет успешно. Но если ее не сделать, дедушка умрет в течение нескольких недель.
— Мне жаль, что у него такие проблемы со здоровьем, — ответила Алиса. — Но я не понимаю, какое это отношение имеет к…
— Если дедушка умрет — а шансы на удачный исход очень малы, — я хочу, чтобы он не страдал.
Алиса знала, как сильно Винн уважает своего деда, Доменико Гальярди, и как помог ему старик в то время, когда отец Винна сидел в тюрьме. Она искренне любила Доменико, или Дома, как его еще называли. И хотя он казался немного суровым, а порой даже надменным, она вполне могла себе представить, насколько тяжело сейчас Винну в такой ситуации. И все же Алиса по‑прежнему не понимала, как это связано с ней.
— Я знаю, как сильно ты заботишься о своем деде, Винн. Может, я тоже могу чем‑нибудь ему помочь?
— Да, ты можешь кое‑что сделать для него. Я хочу, чтобы мы помирились на то время, пока он будет поправляться после операции.
Алиса посмотрела на мужа так, словно он сказал ей выпрыгнуть из окна. Сердце забилось настолько сильно, что в ушах зашумела кровь.
— Что?!
— Ты слышала, что я сказал.
Теперь на лице Винна была написана такая непоколебимая решимость, что, похоже, отговорить его от этой идеи вряд ли будет кому‑нибудь под силу.
Алиса облизнула пересохшие губы. Он хочет, чтобы она вернулась? Как его жена? Алиса открыла рот и закрыла снова, чувствуя, что не может вымолвить ни слова. Обретя наконец дар речи, она спросила:
— Ты с ума сошел?
— Вовсе нет. Я готов на все, чтобы мой дед прошел через это, не испытав переживаний больше, чем ему и так придется, — заявил Винн. — Для него очень важны семейные ценности. И я хочу возобновить наш брак и жить с тобой, пока дедушка не поправится.
Алиса так резко поднялась, что стул, на котором она сидела, чуть не опрокинулся.
— Никогда не слышала ничего более странного. Не думаешь же ты, что я вернусь к тебе, как будто и не было последних двух лет? Я этого не сделаю. И ты не сможешь меня заставить!
Винн остался сидеть, все так же пристально глядя на жену. Что‑то в его неподвижности заставило Алису затрепетать.
