— Мы бы потом рассказали вам, — вздохнула я, — и приняли бы клятвы позже. Как вы?
Я переводила взгляд с одной подруги на другую, а те робко улыбались и хором ответили:
— Жить будем.
— Безусловно, — хмыкнула я.
— Тебе, деточка, советую вернуться в шалаш и постараться уснуть, — глядя на Элайзу, произнесла Софи.
— Спасибо за беспокойство, госпожа Ратовская, но я бы хотела послушать его высочество.
Райан все это время тихо дышал мне в затылок. Его лица я по-прежнему не видела, а выворачивать шею было неудобно.
— Что ж… Раз все принесли клятву, не вижу причин оттягивать с объяснениями.
Райан переместил меня, и я оказалась между его колен, голова покоилась на его правом локте. Он меня уложил точно так же, как минутой раньше Асакуро Элайзу.
Не спорю, что так удобнее и приятнее, но… Мне неловко!
Пени по-доброму усмехнулась и отвела взгляд, Элайза подмигнула, Ривэн поспешил последовать примеру Пенелопы, матушка же сощурилась и проследила за тем, чтобы вторая рука Рая легла мне на талию, а не выше. И только Асакуро оставался безучастным к переменам у лидера команды — он был поглощен своей парой.
Честно говоря, радовалась, что я не одна такая ненормальная.
Правила? Этикет? Аристократы?
Сейчас я себя чувствовала простым человеком, которому позволено все. Даже громко высморкаться при всех!
— Я склоняюсь к тому, — начал Райан, — что теория Безумного Артефактора является верной. Она утверждает, что много веков назад наш мир соприкоснулся с другим, скорее всего, погибающим миром, в котором и зародилась магия.
— Я тебе тысячу раз говорил: магия повсюду и никогда не исчезнет. — Коша обнаружился за Райаном, любимый вздрогнул, видимо, решив, что присутствие дракона причинит мне боль. Но… ее не было!
— Не дергайся, лежи спокойно, — это уже мне, — я давно тут, и ты замечательно себя чувствуешь.
— Вот как… — задумчиво протянул Райан, и я знала, о чем он думает.
Каюсь, у самой мысль промелькнула, а не предатель ли Асгар?
— Если магия повсюду и никуда не исчезнет, то тогда как она зародилась? — Элайза не была бы собой, если бы не спросила хоть что-нибудь.
— А как зародилось яйцо? — тут же спросил Коша.
— Его снесла курица, — хмыкнул Ривэн.
— И кто появился раньше?
Вот тут-то усмехаться перестали все, разве матушка закашлялась, пряча смех.
— Дрейк, вы пытаетесь уйти от ответа, — наконец заявила Элайза.
— Все проще, чем вам кажется. Магию создает сам мир, и всегда найдутся те, кто сумеет ею воспользоваться.
— Если сам мир создает магию, и она никогда не исчезнет, то как вышло, что у одних дар сильнее, чем у других? Почему кто-то рождается с сильным огнем, а кто-то со слабой водой?
— Потому что за столько лет кто по наитию, кто изучив законы мира и природы, а кто в минуты отчаяния научился черпать ее в той мере, какая ему необходима. У двух магов обязательно родится маг. У союза, где один будет магом, а второй простым человеком, дети могут быть как одаренными, так и обычными. Мы сосуды, Элайза, подходящие сосуды и проводники магической энергии.
— То есть мезальянсы тем плохи, что наше потомство потеряет уникальную кровь, а также свойства для проводимости магической энергии мира?
— Да.
— Но, Коша, мы же знаем случаи, когда в семье немагов рождаются одаренные дети, в академии много таких студентов, — возмутилась я.
— Наш мир динамичен, Хейли. Он любит свои создания и творения, а потому подстраивается. Он делает все, чтобы мы были счастливы. И в семьях обычных людей существуют только два варианта, при которых ребенок получит магию: чудо и наличие магии у предков.
— Чудо, значит… — рвано выдохнул Райан. — Очень жаль, что чудеса случаются спонтанным выбросом при сильной угрозе. Очень редко, когда у крестьян с рождения проявляется магия.
— Подождите… — Элайза медленно села. — А что будет, если в установленный порядок вмешается кто-то извне? Если в законы мира и природы грубо влезет кто-то чужой, инородный. Не даст ли это толчок к увеличению числа магов, потому что миру потребуется защита?
Меня мороз по коже пробрал. Я думала о том же, только немного по-другому. Все теории о зарождении магии, так или иначе, связаны с огромным количеством магической энергии, которая была преобразована то в дождь, то в землю, то дарована богами, но ведь и они ее откуда-то взяли, прежде чем отдать людям. Обыкновенный мальчик Эльхор, сын кузнеца, и девочка Хелла, полюбившая не того, кого желали видеть рядом с ней ее родители. Что помимо пробуждения магии вмешалось в размеренное течение их жизни, раз сама природа отдала им лавры управления своим детищем?
— Драгонария, — в едином выдохе прошептали мы с Райаном, а он добавил: — Кроме родной магии, энергии своего мира, Хелла и Эльхор впитали чужеродную.
Мы мыслили в одном направлении и в то же время что-то упускали.
— То есть другие миры действительно существуют? — Пенелопа восторженно смотрела перед собой, а потом нахмурилась. — Только они враждебные, да?
Я глубоко задумалась. В какой момент один мир может притянуться к другому? Для завоевания? Вряд ли… Скорее в момент гибели, в стремлении сохранить хоть часть себя в своих порождениях и собственной энергии. И если вспомнить первое общение Хеллы с «дядюшкой» и его слова, то я на верном пути.
О чем и поспешила сообщить остальным, прежде поведав о тех видениях, что были показаны мне, а Райан дополнял теми, что явились ему.
— Почему все настолько противоречиво? — Оборотни не скрывали удивления. — Ты говоришь об одном, а лорд Валруа о другом. Как они могли жить в одном пространстве и времени и при этом видеть совершенно разные события, происходящие с ними одновременно?
— Внушение, подмена сознания, разный отрезок времени, — скупо выдал Райан. — Я давно пришел к мысли, что телами наших богов пользовались различные существа. Отсюда огромный провал в памяти Хеллы и Эльхора.
— Быть не может!
— Почему же, — матушка Софи пристально всматривалась в огонь, — это могло бы многое объяснить, да, Кошенька? И мою природу, и твое существование.
— Простите, госпожа Ратовская, при чем здесь вы и Дрейк?
— Элайза, откуда пошли оборотни?
— Неизвестно, — прошептала она, — но мы существуем столько же, сколько наш мир.
— Нет, — жестко оборвала матушка, — мы появились в противовес другим оборотням.
— Да каким же другим? Не существует никого, кроме лис и волков!
— Драконы? — спросил Райан, причем таким тоном, будто для него предположение давно являлось истиной.
— Верно.
