Впрочем, не так уж важно, кто виноват, главное, что ситуация необратима. Люся не вернется к роли домработницы, а ему не нужен еще один близкий человек, который станет воспитывать его сына по собственному разумению.
Осталось деликатно объяснить Люсино увольнение Алешке, как-то сделать, чтобы он и благодарен был за утешения, и понимал, что нельзя лезть в чужую семью даже с добром. Эта грань ведь очень тонкая, ее чувствуют далеко не все взрослые люди, а объяснить ее и вовсе почти невозможно.
Как хорошо, что у него есть тонкая и умная Анечка, которая отлично понимает подобные вещи и поможет сыну, если он запутается. И можно гарантировать, что, став его женой, она не допустит подобных двусмысленных ситуаций с прислугой.
Только Георгий подумал о девушке, как она позвонила ему и пригласила на ужин.
Все другие мысли тут же вылетели у него из головы.
* * *
Нина была ответственным и отзывчивым человеком, но только не по средам. В любой другой день она оставалась, подменяла, дежурила за других, но в среду, как только часы показывали шестнадцать часов двенадцать минут, Нина выбегала из госпиталя и со всех ног мчалась домой.
В ее распоряжении оставалась всего пара часов, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к приходу Георгия. Нина любила хлопотать по дому и готовить тоже любила, а «чистить перышки» – особенно, поэтому радостное предвкушение начиналось еще во вторник вечером, когда она, распевая во весь голос, тщательно убиралась, или, как называют этот процесс медсестры, «генералила».
Добившись идеальной чистоты, она принималась сочинять блюда для завтрашнего ужина и делать заготовки к ним и воображала себя настоящей женой, которая ждет мужа со службы.
В среду мечтать было некогда. Сняв пальто еще в лифте, Нина открывала дверь и сразу неслась в ванную, тщательно мылась и чистилась, а потом, завернувшись в купальный халат, вдумчиво наводила красоту.
Еще полчаса уходило на подбор белья и платья. Последний предмет туалета, надо сказать, мало интересовал Георгия, но Нине просто нравилось быть хорошенькой. Она и в остальные дни недели не распускалась, не позволяла себе ходить в халатах.
Нина одевалась и заканчивала макияж минут за двадцать до появления любовника, и все это время она металась по квартире, выискивая и устраняя мелкие недочеты: тут соринка, там пылинка.
А когда он наконец появлялся на пороге, она забывала обо всем.
Сегодняшняя среда должна была стать особенной, чуть более праздничной, чем другие среды. Прошлым летом Нина закончила обучение на факультете высшего сестринского образования, и теперь ее назначили старшей медсестрой хирургического отделения.
В понедельник приказ был подписан, она официально вступила в должность и пока не совсем понимала, что ей делать – гордиться собой или бояться, что не справится.
Четыре года назад она поступила учиться главным образом потому, что Георгий презирал людей без высшего образования.
Он как-то обмолвился, что к знаниям не стремится только быдло, а потом еще добавил, что в нынешнее время, когда появилась возможность учиться платно, со стороны родителей тратить деньги на что-нибудь другое – преступление по отношению к своему ребенку.
Потом спохватился, начал что-то бормотать про матерей-одиночек, чем обидел Нину еще хуже. Но она не стала спорить, отвоевывать свое право на невежество, а просто открыла справочник абитуриента.
Очное обучение ей не годилось, а факультет высшего сестринского образования подходил идеально.
Нина подала документы и поступила, ничего не сказав Георгию, – боялась, что не справится с учебой и вылетит, и тогда он станет презирать ее вдвойне. Привыкнув считать себя глуповатой девушкой, Нина удивилась, когда обнаружила, что наука дается ей легко, органично укладываясь на ее сестринский опыт. Она вдруг оказалась отличницей и любимицей преподавателей, но все равно не рассказывала любовнику о своих успехах.
Все как-то не находилось случая: он был либо занят собственными мыслями, либо хотел секса так сильно, что ничего не слышал.
Но сегодня она разделит свою победу с любимым человеком!
По дороге домой Нина купила букет цветов.
Постелила нарядную скатерть с вышивкой, которую еще ни разу не вытаскивала из коробки, достала высокие витые свечи. Вазы у нее в хозяйстве пока не было, и Нина поставила цветы в пластиковую бутылку из-под воды, обернув ее фольгой и срезав горлышко.
Георгий приезжает к ней на машине, поэтому приходится обходиться без алкоголя, но кто сказал, что он обязателен для праздничной атмосферы?
Торт-мороженое подойдет гораздо лучше.
Нина приняла душ, вытерлась жестким махровым полотенцем и стала надевать белье, радуясь гладкости и упругости своего тела. Так приятно, когда кружевные трусики ложатся на попу, будто нарисованные, и нигде никаких складок, никаких лишних волосков. Грудь у нее тоже очень и очень ничего, но на всякий случай надо надеть бюстгальтер пуш-ап. А сверху маленькое черное платьице, лучшее в гардеробе, которое подчеркивает тонкую талию и чуть большеватые бедра, но большеватые именно такие, как надо.
Сначала она хотела оставить волосы распущенными, но быстро передумала и убрала в строгую гладкую прическу.
– Я же теперь с высшим образованием, интеллигенция, – сказала Нина басом своему отражению и засмеялась.
Она достала из кладовки коробку с туфлями – итальянскими лодочками на шпильках цвета бордо, которые купила два года назад в надежде, что они с Георгием когда-нибудь выйдут вместе, и которые так и не пришлось ни разу надеть.
Теперь их время наступило.
Нина последний раз пробежалась по квартире в тапочках и, убедившись, что все идеально, надела туфли.
На работе ей приходилось много ходить, а порой и бегать, ноги уставали, Нина редко носила высокие каблуки и успела подзабыть, какое изящество они придают женской фигуре, поэтому засмеялась от радости, посмотрев в зеркало – неужели эта высокая стройная красотка – я?
Сейчас придет Георгий, и начнется их первый настоящий общий праздник, и они проведут его так хорошо, что забудутся все одинокие дни рождения и новые годы. «Особенно новые годы, – вздохнула Нина, – на днюху я хоть девчонок приглашала, а Новый год все отмечают со своей семьей, даже мама улетает к дедушке в Красноярск. Она думает, что так мне лучше, а я стесняюсь признаться, что у меня женатый мужик. Вот и сижу одна, президента послушаю и спокойной ночи. Если Георгий расщедрится на эсэмэску – уже счастье. А почему, кстати, он в этом году не позвонил? Жены-то уже не было… Понятно, что он не мог сына бросить, но отойти от елочки и позвонить – почему нет? Перед кем бы он спалился? Ведь знал прекрасно, что я одна и мне грустно!»
Настроение потускнело. Еще шампанское, но уже без пузырьков.
Даже отражение в зеркале будто поблекло, посерело.
