Она познакомилась с семьей Корсунских только в выпускном классе: те как раз переехали из городской квартиры в загородный дом, хлопот по хозяйству прибавилось, и мама стала иногда брать Люсю на поденную работу.
Так девушка впервые узнала горький вкус несправедливости. Люся спокойно относилась к чужому богатству и собственной бедности, сразило ее совсем другое.
Есть две девушки, почти ровесницы, обе красивые, даже чем-то похожи между собой, обе без особых талантов и достижений, но с одной девушкой носятся как с писаной торбой, а другую просто не замечают.
Корсунские часто устраивали приемы и вечеринки, и Люся помогала маме обслуживать гостей, разносила закуски с заученной улыбкой, а внутри кипела от негодования. Гости вились вокруг Кариночки, осыпали комплиментами ее расцветающую красоту, а Люсю не удостаивали даже простым «спасибо».
С безразличием старшего поколения она готова была примириться, но молодежь вела себя точно так же! Парни и девчонки, Люсины ровесники, смотрели сквозь нее и подзывали щелчком пальцев, если им что-то было нужно.
Чувствовать себя пустым местом было противно, но хозяева неплохо платили, и мама говорила, что ей приятнее работать с дочкой, чем с незнакомым человеком, поэтому Люся снова и снова приезжала к Корсунским подработать и почувствовать вкус унижения.
Если бы Карина хоть раз поговорила с ней как с равной, пригласила бы хоть на одну свою вечеринку или нашла какой-то еще способ показать, что видит в Люсе человека, то обрела бы преданного друга, но увы… Она обращалась с прислугой вежливо, но это были того сорта хорошие манеры, которые только подчеркивают холодное и презрительное отношение.
И то Люся злилась не на Карину, а на несправедливость судьбы, вплоть до одного, незначительного на первый взгляд, происшествия.
В одно летнее воскресенье Люся приехала на подработку к Корсунским. В доме мама справлялась сама, поэтому Люсе выдали старые Каринины джинсы и топик, сунули в руки секатор и отправили подрезать старые ветки у кустов.
Девушке новое занятие пришлось по душе, она увлеклась и не заметила, как подошел мужчина лет тридцати и заговорил с нею. Оказалось, это гость Корсунских спустился в сад, привлеченный Люсиной красотой.
Завязался непринужденный веселый разговор, который вот-вот должен был перейти во что-то интересное, как появилась Карина.
– Люсенька, вас ждут на кухне, – сказала она, ослепительно улыбаясь, – в саду вы потрудились достаточно, спасибо, а теперь вашей маме нужна помощь.
Люся растерялась. Ей очень не хотелось прерывать беседу с симпатичным незнакомцем. Карина махнула рукой:
– Идите, идите! Кусты в полном порядке.
Пришлось двинуться к дому. Не успела Люся отойти на приличное расстояние, как услышала:
– Дядя Саша, ты что, сдурел? Это же наша поденщица!
– Тише, Кариночка…
– Что тише? Ты хочешь Галину Федосеевну мамой называть?
– Да ну глупости…
– Саша, это такие люди – один неверный шаг с твоей стороны, и вцепятся – не стряхнешь.
Больше дядя Саша в Люсину сторону не смотрел.
Люся неплохо училась в школе, и учителя говорили, что высшее образование вполне ей по плечу. Она мечтала стать врачом, участковым терапевтом, как соседи тетя Маша и дядя Сережа Присячи. Они оба трудились участковыми, причем дядя Сережа жил на своей территории, а тетя Маша обслуживала соседнюю. Дверь в их квартиру почти никогда не закрывалась, дядя Сережа в шерстяной шапочке с надписью «зенит» носился по вызовам, сверкая очками, тетя Маша знала всех бабушек района по имени-отчеству, дети их росли как сорная трава, с начальной школы умели сварить суп и не знали, что такое родительская проверка домашних заданий. Они сами открывали у себя таланты, сами записывались в музыкальную школу и мерили соседям давление, если оба родителя были на вызовах. Семья балансировала на грани нищеты и была абсолютно счастлива.
Люся надеялась, что и ее ждет такая интересная судьба, но не вышло. В первый год после школы она недобрала один балл. Второй раз получила двойку по биологии, хотя знала предмет на отлично. Третий раз мама спрятала гордость в карман и отправилась на поклон к хозяйке. Та сделала вид, что не поняла намека, и, вместо того чтобы дать денег на взятку, перенаправила Галину Федосеевну к своей приятельнице Пестряковой, но та даже не дослушала, а с милой улыбкой сказала, что не имеет нужных связей.
На следующий год появилось платное обучение, Люся воспрянула духом, стала откладывать деньги, но тут умер папа.
Учеба стала недосягаемой. В медицинском институте нет вечернего и заочного обучения, и мама никак не могла содержать дочь и еще оплачивать ей учебу.
Люся сделала еще пару попыток поступить на бюджетное отделение и сдалась, смирилась с работой в супермаркете и решила, что предназначение женщины – быть женой и матерью.
Но и тут ей не повезло. Романы заканчивались крахом, а когда она рискнула женить на себе парня с помощью беременности, то осталась одна с ребенком.
Она перестала ездить к Корсунским на подработки – видеть студентку медицинского института Карину было очень тяжело, но когда сын подрос, пришлось выбирать между удовлетворенным самолюбием и достойным содержанием ребенка.
И Люся стала домработницей Карины.
Та с годами стала еще вежливее и надменней, но это было даже хорошо – чем больше дистанция, тем лучше. Тем меньше мыслей, что жизнь ласкала Карину с самого рождения, а Люся прозябает на задворках собственной судьбы, хотя ни в чем ни перед кем не виновата.
Естественно, она всей душой желала, чтобы Карина тоже хлебнула грязи и горя, но в целом Люсе удалось отгородиться от собственных эмоций, пока в один прекрасный день она не включила случайно телевизор и не узнала на экране того самого Сашу, который когда-то заигрывал с нею в саду. Оказалось, что он не просто преуспевающий бизнесмен, а настоящий олигарх, и тут Люсю накрыло.
Она могла думать только о том, что «у нас могло бы что-то получиться!». Это было как болезнь, навязчивая идея: внезапно Люся твердо уверилась, что получасовой легкий флирт без вмешательства Карины перерос бы в счастливый брак.
Припомнился и отказ Корсунских помочь ей поступить в институт. В самом деле, она так хорошо работала на них, старалась изо всех сил, подтирала чужую грязь, а они пожалели ей на взятку. Ведь для Корсунских это были сущие копейки, им всего один раз не пошопиться, а у нее бы судьба сложилась!
«Если бы не ты, поганая рожа, я была бы сейчас женой олигарха!» – думала Люся, кипя от злости.
Несколько раз ее пытались переманить другие семьи из окружения Корсунских, но Люся отказывалась, несмотря на то, что предложения поступали действительно выгодные.
Ненависть к Карине стала для нее чем-то вроде разогревающей мази при остеохондрозе, бодрящим чувством, помогающим жить и двигаться вперед. Она надеялась, что когда-нибудь представится случай отомстить и насладиться крахом хозяйки, но для этого надо быть рядом с нею.
