«Программа», о которой говорил глаз-Переговорщик, вдруг показалась Огюсту «гигантским пульпом», кракеном-экстреаном, проникшим сквозь пробоину в трюм корабля. Торча из дыр наружу, щупальцы обвили жертву, превращая ее в скользкий бутон цветка-монстра. Часть свободных конечностей, дергаясь, как от ударов электричества, вытянулась далеко наружу, подтаскивая к кораблю ближайшие суда. Нечеловеческий мозг хладнокровно рассчитывал: отломать мачту у случайного спутника или поддержать на плаву – и отпустить с миром…
«Могу ли я спасти Бриджит от ее проклятия? Всего лишь находясь рядом? И если да – на какое новое проклятие я ее обреку?»
Он громко выругался, смутив целый выводок чопорных леди, нанял у станционного чиновника лошадь и, в полном смятении чувств, поскакал обратно. Дорога к Ницце вела через городок Вильфранш-сюр-Мер, чей порт служил Сардинскому королевству военно-морской базой. Но дальше мыса Кап-Ферра, откуда открывался дивный вид на бухту, Огюсту уехать не удалось.
– Друг мой! – окликнули его. – Я рад видеть вас в добром здравии…
– Я тоже рад видеть вас, князь, – сказал Огюст, спешиваясь.
И ни капельки не покривил душой.
– …Я виноват перед вами, князь. Перед вами и мсье Эрстедом.
– В чем же, друг мой?
– Я пропал на несколько дней. Не предупредил, не прислал записки… Вы могли подумать бог знает что! Учитывая известные всем нам обстоятельства…
Решительным жестом Волмонтович прервал покаянную речь.
– Расставим все точки над «i», милостивый государь. Вы – взрослый человек. У вас нет никаких обязательств перед нами с полковником. Вы не должны отчитываться или ставить нас в известность о своих действиях и местонахождении. Тем более, когда речь идет о делах личного характера…
Впервые князь говорил с Огюстом подобным тоном. Что скрывалось за официальностью поляка? Обида? Ревность? Тревога за спутника? Беседа двух любовников одной женщины, давнего и нынешнего – ситуация, достойная пера Дюма! Но сейчас Шевалье было не до беллетристики.
– Тем не менее я чувствую себя виноватым. Боюсь, что заставил вас тревожиться за меня…
– Тревожиться?!
Брови Волмонтовича картинно поползли вверх, взмыв над окулярами. Врать в глаза князь не умел – переигрывал. Кажется, он и сам это знал, потому что сразу прекратил ломать комедию.
– Холера ясна! Да, я тревожился! Я места себе не находил! И искренне рад видеть вас в добром здравии. Не знаю, как вам это удалось, но скажу одно: слава богу! Кузина, насколько я понимаю, уехала – и не будем об этом. Взгляните-ка лучше, какой прелестный пейзаж…
«Ну разумеется! – благодарный князю за тактичность, Огюст все же не удержался от иронии. – Он приехал сюда исключительно для осмотра достопримечательностей! То, что эта дорога ведет к станции – чистое совпадение. А про отъезд Бриджит князь просто догадался. Конечно же, он тайком не следовал за нами, не опекал меня издали в эти дни…»
Логика без труда превратила опеку в слежку за баронессой.
Огюсту стоило больших усилий сосредоточиться на бухте Вильфранш. Картина и впрямь завораживала, наполняя сердце безотчетной радостью – лучшим лекарством от бесплодных раздумий. Вода до самого горизонта золотилась чешуей солнечных бликов – «чаша с вином искрометным», предложенная Одиссеем циклопу Полифему. На легкой зыби, пронзая мачтами небо, качались десятки кораблей: шхуны, баркентины, военные фрегаты…
На рейде ставил паруса красавец-линкор, над которым развевался по ветру британский «Юнион Джек». Пополнив запасы провизии и пресной воды, корабль покидал гостеприимную Сардинию.
– Британцы по праву гордятся оснащением своего флота, – князь проследил за взглядом Огюста. – К примеру, этот линкор вооружен бомбическими пушками Пексана. Новейшее слово в военной технике!
– Я не силен в артиллерии, – пожал плечами Шевалье.
– Вы не знаете, кто такой генерал-инженер Пексан? – Волмонтович был искренне поражен невежеством собеседника. – Это же ваш соотечественник!
Огюсту стало стыдно.
– Погодите, князь… – забормотал он. – Пексан, Пексан… Ну да, конечно же! Говорите, он изобрел новую пушку? Я не знал…
В памяти всплыли многоствольные орудия Будущего, хотя вряд ли неведомый земляк имел к ним отношение.
– Я тоже больше разбираюсь в кавалерии, – признался князь. – Но, сопровождая пана Эрстеда в Англию, получил возможность, так сказать, ознакомиться. Впечатляет! Полые ядра с пороховой начинкой – не новость для артиллериста. Но раньше ими стреляли исключительно по навесной траектории…
Увлекшись, он начертал в воздухе крутую параболу.
– Неплохо при позиционных боях, особенно – при штурме крепостей. Но в маневровых сражениях, тем более – в морских… Так вот, Пексану удалось решить проблему! Видели, что бывает, когда его бомба попадает в корабль?
– Нет, – честно признался Огюст.
– Матка Бозка! Лучше и не видеть. Снаряд пробивает борт, взрываясь внутри судна! Я присутствовал на показательных стрельбах. Два десятка попаданий – и корабль, объятый пожаром, идет ко дну! Один удачный бортовой залп решает дело…
– В чем же секрет пушек мсье Пексана? Или это военная тайна?
– Ядро, начиненное порохом, много легче литого. Значит, можно увеличить калибр орудия без увеличения его длины и веса. Из таких пушек бьют не только навесным, но и настильным огнем – прямой наводкой.
Красавец-линкор развернулся боком, гордясь вниманием зрителей.
– В Англии мы впервые познакомились с курвиным сыном Бейтсом, – Волмонтович помрачнел. – Если Андерс будет в настроении, расскажет… Друг мой, есть в этом мире сила пострашнее бомбических орудий Пексана и некромантских штучек Эминента! Иногда мне кажется, что человечество все еще живо и местами процветает лишь благодаря своим ангелам-хранителям. Я говорю о военной бюрократии.
– Военная бюрократия?!
Имя благодетеля вызвало у Огюста большие сомнения.
– Ха! Если бы не эти господа, армии обзавелись бы оружием столь мощным, что полностью истребили бы друг друга. И мирное население за компанию. Те же бомбические пушки Пексан разработал пятнадцать лет назад. Но корабли ими стали оснащать лишь недавно, и то через пень-колоду. Бюрократия! Пока изобретатель пробьет брешь в крепостных стенах ведомств – он имеет шанс умереть от старости, не увидев детище в деле.
– Но ведь техника все равно развивается! Прогресс…
– Сразу видно: вы не сталкивались с бюрократами, – усмехнулся князь. – Прогресс! Герр Паули продемонстрировал свое скорострельное ружье Наполеону в 1813 году. Одиннадцать выстрелов в минуту! Император был в восторге. И где это ружье, я вас спрашиваю? На вооружении какой армии оно состоит? То-то же! А газовый электроразрядный пистолет Вольта? А идея того же Пексана о бронировании кораблей?
