— Да, — подтвердил Бахир. Он не был уверен, что послу ничего более не известно о случившемся.
— Неспокойно в Хедаре.
— Фархад сам вызывает недовольство, — произнес Бахир, цепенея от собственной смелости.
— Почему же его терпят? — поинтересовался посол, не поворачивая головы.
— Это не так. Вы сами сказали о недавней стрельбе.
— Но это не дало результатов. И не даст.
Посол повернулся, наконец, к Бахиру, глядя ему прямо в глаза, — давая понять, насколько важно то, что он говорит.
— Вы уверены? — спросил Бахир мгновенно изменившимся голосом.
Он понял, что с этого дня остается один на один с Фархадом.
— Когорту борцов с режимом возглавил товарищ Фархад, — гнул свое экскурсовод. — Именно в нем насквозь прогнивший строй видел своего главного врага и пытался расправиться с вождем народа, бросая его в тюремные казематы. Здесь вы можете увидеть досье товарища Фархада, заведенное на него главным полицейским управлением.
— К сожалению, это так, господин министр, — подтвердил посол. — Ничего не изменится до тех пор, пока патриоты Джебрая сами не сделают решительного шага.
Полковник пустым взором следил за скользящей по витринам указкой экскурсовода. Он надеялся на американцев и верил им. Ему даже дали понять, что видят в нем следующего президента страны, надо лишь иметь терпение и быть готовым в любую минуту приступить к исполнению обязанностей. Все необходимое будет сделано ими, после чего призовут полковника Бахира.
— Трудно предположить, что кто-либо из джебрайцев сможет достичь заветной цели, — сказал он.
Посол пожал плечами.
— Прошу в следующий зал, — бодро провозгласил экскурсовод.
Американцы потянулись к выходу. Посол приотстал, на мгновение оставаясь с Бахиром наедине. Тот ждал, но продолжения разговора не последовало. В дверях посол негромко, но твердо произнес:
— Нужен решительный шаг, — и двинулся вперед, оставив полковника в одиночестве.
Бахир не ошибся — ему предоставляли действовать самостоятельно. Все сорвалось у американцев, это их люди едва не попались в лапы агентов службы безопасности во время последнего неудавшегося покушения — и они дали задний ход, хотят остаться незапятнанными, если что-то не заладится в очередной раз.
Министр едва дождался окончания экскурсии. Посол подошел к нему, улыбаясь как ни в чем не бывало, тепло пожал руку:
— Благодарю вас, господин министр. Мы ценим вашу отзывчивость и знаем, как дорого ваше время.
Бахир заставил себя улыбаться в ответ, попрощался как можно сердечнее, но на душе было тревожно.
Ему потребовалось два дня, чтобы обдумать все, взвесить силы и решиться начать действовать. В ночь он уехал в отряд капитана Салеха, никого не предупредив. Полковник рассчитывал к утру вернуться в Хедар. Командир отряда встретил министра с настороженностью, Бахир прошелся по крохотному штабному закутку, выглянул зачем-то за дверь.
— Как идут дела? — спросил он наконец.
— Ведем плановые занятия, товарищ министр, — отрапортовал Салех. — Отрабатываются приемы борьбы с воздушными террористами.
Бахир кивнул так, словно ничего другого ему и не требовалось.
— Программа выполняется полностью, — продолжал Салех. — Завтра с утра готов продемонстрировать…
— Отставить, — качнул ладонью министр. — Я до утра не останусь. Как Бобо?
Теперь Салех понял, для чего явился Бахир.
— Благополучно.
— Занимаешься с ним?
— Да.
— Я заберу его.
— Сейчас?
— Нет, через неделю. Подготовь его.
— К чему?
Бахир помолчал, словно раздумывая, и наконец решился:
— Будет работать охранником.
— Он готов, — пожал плечами Салех. — Стрельба, приемы защиты…
— Я не об этом, — досадливо перебил Бахир. — Он должен быть готов нести службу в президентском дворце.
— Во дворце? — переспросил Салех, холодея. Слепое предчувствие его не обмануло!
— Да, я намерен укрепить кадры охраны товарища Фархада, — сказал Бахир, не глядя на собеседника. — Нужны надежные люди.
Салех молча кивнул. Сейчас он не мог произнести ни слова.
— Доставишь его в Хедар через неделю, — продолжал Бахир. — В тот дом, где вы прошлый раз останавливались.
Салех поймал себя на мысли, что нестерпимо боится. Не того, что с его помощью будет сделано, а того, что он ничего не в силах изменить. Ему остается только подчиниться. Даже если он бросится сломя голову в Хедар и донесет — ему не уцелеть. Не уцелеть хотя бы потому, что молчал до сих пор. Его повесят рядом с Бахиром.
— Все ясно, товарищ министр, — только и смог он произнести.
Бахир, по-прежнему избегая смотреть на собеседника, тяжело поднялся из-за стола, остановив жестом устремившегося за ним Салеха, — и вышел из штаба, неплотно притворив дверь. Салех, однако, вышел следом, когда Бахир уже садился в машину. Он был сам за рулем, никому сейчас не доверяя. Прежде чем дверца захлопнулась, капитан Салех козырнул, Бахир повернул голову и смерил фигуру капитана долгим взглядом.
77
Посол Италии, небольшой плотный человек с мягким лицом почти без подбородка, по-джебрайски говорил не так гладко, как Хомутов, но все же достаточно свободно, чтобы в разговоре не возникало томительных пауз.
Итальянцы намеревались искать в Джебрае нефть, они добивались разрешения на это давно, но Фархада не удавалось уговорить, и они вновь и вновь обращались с предложениями, пока не получили, совершенно против всяких ожиданий, ответ — попробуем обсудить. Это был добрый знак, хотя и не было внешних причин для изменения позиции президента. Откуда им было знать, что дело не в позиции, а в самом президенте, но этого не знали не только они, но и никто в целом мире, кроме самого Хомутова. Когда Хусеми доложил, что из итальянского посольства поступило обращение с просьбой о приеме, он равнодушно пожал плечами:
— Отчего не принять.
— Это по поводу нефтеразведки, товарищ президент, — напомнил Хусеми.
Хомутов понял, что речь идет о чем-то, что тянется давно, еще с фархадовских времен, и чтобы в очередной раз не угодить впросак, распорядился:
— Подготовь мне полную записку по их вопросу.
Он теперь поступал так всегда: если чувствовал, что почва уходит из-под ног, — требовал заключения экспертов, и через короткий срок ему доставляли пухлую папку, в которой было все — и история вопроса, и мнение специалистов, и сведения, полученные разведкой. Было похоже на методическое пособие — освоив, можно было двигаться дальше.
