— А вы называйте, мы ведь человека после ваших слов не задержим. Сначала проверим, есть ли у него мотивы, способен ли он на убийство, где был в момент убийства. Это длительный процесс, поверьте.
Женщина задумалась, потирая пухлую щеку, не решалась она только по своему подозрению указать: этот, на мой взгляд, убил нашу Зоеньку.
— Врагов у нас у всех хватает, чего уж там… — неохотно решилась Тамара Викторовна продолжить неприятную тему. — Вон и у меня сколько хочешь, поделиться могу. Как стала здесь работать, квартиру купила, машину… Зависть, она, как удав, душит, душит… А у Зои завистников не перечесть. Раньше Зойка открытой была, разбитной, а бизнесом занялась, скрытной стала, держала это… как его? Ну, когда кандибобером ходят — не подступись?
— Реноме? — подсказал он.
— Может, и его, — пожала плечами женщина. — Только однажды был случай, недавно был… мы отмечали юбилей «Колобка»… вот. Ей позвонили, Зоя вышла во двор, чтобы поговорить, мы ведь шумели… — Тамара Викторовна указала рукой на окно. — Вон он, наш двор, видите? А я сюда зашла за подарками для наших работников. И слышу, как Зоя в сердцах говорит кому-то по телефону: «Я готова его прикончить. Сама. И рука не дрогнет. Мне только уголовки не хватает для полного ада. Таким тварям не на земле гадить нужно, а в аду на углях танцевать». Потом она слушала, а после еще сказала: «У меня все готово, я не вдруг решила это сделать, не переживай. Но одна не справлюсь, ты поможешь? Не трусь, себя нужно защищать всеми средствами». Что она дальше говорила, я не знаю, вышла. Раз поделиться со мной не захотела, мне подслушивать Зоины тайны нехорошо. Она для меня много сделала, считай, в люди вывела, я ж из деревни в город переехала. Но связи деревенские храню, мои поставщики все оттуда. А недавно Зоя кондитерскую на меня переоформила. Да, да! Не верите? Могу бумаги показать.
— Нет, спасибо, бумаг не надо. А когда именно Зоя Павловна переоформила документы на вас?
— Месяц назад. И знаете, я ж удивилась, мол, что за подарок такой? А она сказала: «Кондитерскую сделала ты, убрать одну тебя — и все посыплется, ничего не будет. Я достаточно получила доходов от „Колобка“, все затраты окупились с лихвой. Ты подумай, Тамарка, вдруг со мной что случится? Тебя отсюда выкинут в два счета, а это будет неправильно. Нет, нет, не пугайся, со мной ничего не случится, просто я устала, не могу больше. Так что забирай бизнес, он по праву твой». Представляете? Как в воду глядела — случилось с ней! Но к чему она про «выкинут», не поняла я. На кого намекала? На Стефку? Не думаю. Вот бедная…
— А юбилей когда вы отмечали? — поинтересовался Тахир.
— Пятнадцатого августа. И знаете, еще что сказала? Чтобы я костьми легла, но кондитерскую ни одной твари не отдала. Говорила, сожги лучше. Я не поняла, про что она говорила.
— И остальные предприятия раздарила Зоя Павловна?
— Про остальные не знаю. Да что ж, она совсем больная? У нее же сын есть — Стефка! Правда, ему бизнес до фонаря, музыкант он, да теперь никуда не денется, не кинет же мамино наследство на ветер.
Наконец паузу сделала, чем и воспользовался Тахир:
— Ну, скажем, кондитерскую отдать даром — на такой шаг далеко не каждый способен.
— Так я ж подруга! Первейшая! Никогда не подводила ее, чуть что — Зоя не к кому-то бежала пожаловаться, не к подружкам своим городским, а ко мне, деревенщине. И советы мои слушала. Да и «Колобок» живет на моих рецептах все десять лет, Зоя ценила мои умения.
М-да, наивная женщина, она не знает, что иной раз друзья становятся самыми безжалостными карателями, но эта печальная мысль промелькнула мимоходом в голове Тахира. Он еще поговорил с ней о работе, пытаясь вычленить из водопада слов что-нибудь полезное, однако полчаса потратил впустую. А перед самым его уходом, когда он открыл дверь, чтобы уйти, Тамара Викторовна вдруг вспомнила о проверяющих.
— Одну нашу кондитерскую за последние полгода проверяли одиннадцать раз! Не успеем выпроводить — другие приходят, работать некогда! Хорошо хоть Зоя с ними воевала, я бы не смогла. Знаете, как она злилась на них, просто из себя выходила, но Зоя не одна страдала от этих проверок… Только не они же ее… Это же государственные люди, как можно!
Тахир попрощался и, сев в машину, достал звонившую трубку:
— Да, Андрей Максимович!
— Быстро ко мне. Девчонка вспомнила номер автомобиля, в котором сидели два трупа. Я думал, врет, но знаешь, чей автомобиль стоял у ворот Вольской?
— Нет, конечно. И чей же?
— Кривуна. Ульяна Тарасовича.
— Ох и имечко, непривычно древнее. Фамилия того хуже. А кто он?
— Это главная фигура по проверкам, он же глава Роспотребнадзора, а у Вольской четыре точки связаны с продуктами питания. И последнее: Кривун пропал в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое августа. Дуй ко мне.
* * *
Он смотрел на Лору, ходившую в возбуждении по его кабинету, подперев скулу кулаком и делая вид, будто слушает, на самом деле кое-что припоминал. В юности Андрей Максимович любил ее, ну, очень сильно, уже назначен был день свадьбы, а Лора воспылала внезапной страстной любовью к отцу Пети, другу Чернового, и вышла замуж за него. Казалось бы, гудбай, май лав! Ничего подобного, Андрюша периодически требовался ей по разным поводам, то с кем-то свести (следователь в ее понимании всемогущ), то познакомить с нужными ей людьми, то повлиять на мужа — с какого перепугу? У них родился сын Петька, Андрей Максимович тоже женился и произвел на свет двух девчонок, до сих пор женат, но долго любил эту бестолковую дурищу.
Пете исполнилось двенадцать лет, а у его мамы снова забурлила кровь от бешеной любви. Сказав «прости-прощай», смахнув скупые слезы, она бросила сына на мужа и укатила за границу, куда отправили работать нового супруга. Для Чернового наступила пора затишья, он подзабыл о Лоре, общался с другом и его сыном Петей: отдых на природе у костра, рыбалка, охота. Да, самое замечательное в этой истории и явление крайне редкое — дружба между друзьями не прекращалась, несмотря на вторжение Лоры между ними.
Однако отца Пети подстерегла страшная болезнь, может, он не смог забыть обиду, нанесенную Лорой, может, потому, что был слишком слаб духом, или имелась другая причина, но через два года он скончался от онкологии. Петя остался с дедом, человеком более сильным, чем его сын, который сказал: «Не умру, пока Петька не станет на ноги». И выполнил обещание. Мальчик успешно учился, поступил в университет, вырос хорошим человеком, кстати, не только благодаря деду. Все это время Андрей Максимович помогал им обоим хотя бы тем, что часто навещал, забирал к себе юношу, когда был свободен от работы, заботился о них, как мог. Потом ушел из жизни дед, но Петя уже был закаленным, имел опыт потери близких людей и не расклеился.
Однажды, когда Петя вырос, стал самостоятельным и здравым молодым человеком, укрепился в профессии, вдруг — здрасьте: прилетела из-за границы мама! Сначала показала подружкам наряды, потом к своему мальчику примчалась: родной, я так скучала, ах-ах… Что должен был сказать ей Петя? Слов очень много, десятки тысяч, но выбрал он мизерное количество:
