— Вы… вы думаете, я… я маму?… Как можно так думать! Вы… вы сумасшедший! Нет, вы психопат, я сразу это понял, когда вы тут… тут орали, как укушенный бешеной собакой. Я не мог этого сделать! И не сделал! Вы слышите?
Не помогло. Никого не тронули с болью произнесенные слова, Стефану надели наручники, а Черновой напоследок дал совет:
— Вы услышьте меня, господин Вольский. Сейчас поедете в СИЗО, у вас будет время подумать на трезвую голову, так вы потратите эти часы с пользой для себя и, надеюсь, дадите правдивые показания. Вы же помните — добровольное признание и сотрудничество со следствием… Вижу, что помните, вот и хорошо. Уведите задержанного.
На пару минут Андрей Максимович остался один в доме, гостиную знал он неплохо, но сейчас осматривался, словно здесь появился впервые. Тишина способствует концентрации мыслей, особенно если находишься в месте, с которым эти мысли связаны. Вон вход с прихожей, а там — кухня, если повернуть сразу за тонкую колонну, которой заканчивается стена, попадешь в небольшой коридор, там есть две двери, ведущие в маленькие комнаты…
— Андрей Максимович! — появился Тахир. — Вы едете?
— Конечно, конечно, — поспешил Черновой к выходу. — Чуть не забыл… А кто родился-то у тебя?
— Сын! — расплылся в улыбке Тахир. — Три восемьсот весом!
— Ой, звонят, извини. Валера, слушаю… Да ты что?… Еду. Тахир, поехали! На квартиру Петра совершено нападение.
— Банджо? — догадался Тахир, патрон кивнул. — Главное, все эти крутые парни предсказуемы до тошноты, мы же предвидели, что он будет искать способ выполнить заказ.
— Кажется, он соригинальничал…
— А мне можно с вами? — раздался рядом виноватый голос.
Андрею Максимовичу пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы увидеть лицо Олега, разбитое, словно по нему прошлись кулаки. С показушным расстройством он вздохнул, безнадежно махнул рукой, но разрешил:
— Поехали, засранец.
* * *
Очнулась Аля под вечер, правда, сначала ей показалось, что за окном пасмурно, а когда встала с дивана и подошла к окну, поняла: сумерки наступили. Ее охватила необъяснимая тревога, но Аля находилась в гостиной на первом этаже, только поэтому тревога не переросла в панику. Потом она услышала голоса — это из кухни, Аля набросила на плечи плед и поплелась на голоса.
За столом сидели все четверо, перед ними стояли коробки с остатками пирогов из пиццерии и кружки, дети уплетали пиццу, извозились в соусах…
— Алика! — воскликнул Петя, идя к ней. — Ты как? Садись.
Дети сорвались с мест, обнимали грязными ручками Алю и не менее грязными личиками прижимались к ней. Увидев Петра, она все вспомнила, перепугалась не меньше, чем тогда, когда открыла входную дверь и когда перед ней появилась наглая рожа Банджо.
— Петя, а что это было? — спросила Аля, лихорадочно оглядываясь, желая убедиться, что они все на кухне в Петиной квартире.
— Ты садись. Кофе будешь? — спросил он. — Мы кастрюлю сварили.
— Мишке с Машкой кофе нельзя…
— А они пьют с молоком, — сказал невозмутимый Ник.
Перед ней Петя поставил тарелку и фаянсовую кружку с кофе, Аля сделала глоток и вернулась к своему вопросу:
— Что здесь было? Я увидела тебя в глазок и открыла… Потом Банджо… А сейчас все нормально? Как это случилось?
— Ты ешь, ешь, — подложил ей два разных куска пиццы Петя. — С твоей едой не сравнить, но есть можно.
— Петя! — жалобно произнесла Аля. — Ты не хочешь объяснить?
Тут черт-те что в голову придет, вплоть до розыгрыша — жестокого и глупого розыгрыша. Кажется, Петя понял, что она сильно взволнована, положил свою руку на ее кисть, лежавшую на столе, и без эмоций успокоил ее:
— Ч-ш-ш… Тихо, не дрожи и не психуй. Ты же видишь, у нас порядок, мы все на местах. Я просто хочу, чтобы ты пришла в себя после сна.
— После сна? Опять после сна?…
Да, после сна опять. Выйдя из квартиры, Петя послушал, как щелкают замки, и спустился по ступенькам к выходу из подъезда. Здесь и солнечным днем темно, окно только на втором этаже. Но он мог вслепую пройти шесть ступенек, последняя с широкой выщерблиной вдоль, не зная об этом, можно подвернуть ногу или даже упасть, мог протянуть руку и точно взяться за ручку. В этот самый миг, когда он взялся за дверную ручку, ему в нос чем-то мягким ткнули и — все, он вырубился.
Банджо подонок, мерзавец и сволочь, но не дуб, он предполагал, что ему не откроют и вообще никому не откроют. И он придумал, как быть! А ребята этот вариант не просчитали, потому что для подлых дел нужно иметь особую голову.
Понятно, что Банджо с сообщниками следили за домом Пети, знали, когда именно он выезжает на работу, а сегодня поджидали его в подъезде с тряпкой, пропитанной какой-то наркотической дрянью наподобие хлороформа. Потом бессознательного парня просто держали перед дверью, Аля, разумеется, открыла. Если Пете просто поднесли ненадолго тряпку с наркозом, то Але ее приложили и держали, вероятно, поэтому она заснула крепко и надолго.
Дальше начался цирк, причем развивался он с сумасшедшей скоростью. Ник, сбегая по ступенькам на Алькин крик, увидел двух мужиков, один (Банджо) прижимал тряпку к лицу девушки, придавив ее телом к стене, второй с закрытой платком нижней половиной лица на манер ковбоев заходил в квартиру. У молодого человека, когда он бежал к Але, одно сквозило в уме: где взять тяжелый предмет? Вот как иной раз случается: готовились к нападению, но не очень-то верили, что Банджо осуществит его, и предметами обороны не запаслись. А времени, чтобы подумать, не было совсем, ну, ни двух секунд, следовало действовать.
Первое, что сделал Ник, — заорал эдаким кличем индейского воина чероки, не держал только копья руке, заорал, скорее, от отчаяния. Но прихожая-то не пустая, здесь стоят шкафчики для обуви и верхней одежды, кушеточка, зеркало, а под ним изящный столик для мелочей — его-то Ник и схватил на бегу. Пульсировала одна мысль, когда он замахивался, — не попасть бы в Алику.
В то же время сверху сбегали дети, визжа, как сирены, и в отличие от взрослых вооруженные предметами интерьера. Миша держал в руках футуристическую статуэтку, напоминающую человеческую фигуру, Маша тащила настольную лампу, работающую на батареях, кстати, как оружие обороны вещь абсолютно бесполезная. И оба визжали не переставая.
Попал Ник во второго бандита, того вынесло вместе со столиком на площадку перед квартирами. Банджо бросил Альку, и она просто стекла по стенке на пол, а Ник испугался, что у бандита есть оружие — пистолет, нож, наверняка бандит владеет всеми видами. У Ника же была только куртка, висевшая в открытом шкафу, и скорость, чтобы схватить ее и бросить на голову Банджо.
Но дети! Они очутились впереди, принялись избивать бандита, как умели. Второй снова забежал в квартиру и схватил Мишу; защищая брата, Маша вцепилась зубами в его руку. Ор стоял невероятный. Ник кинулся вырывать ребенка, девочку отпустил укушенный злодей, взвывший от боли, не разжала зубки Маша. Мишка отчаянно стал лягать ногами бандита, тот замахнулся, чтобы ударить девочку, а это смертельно опасно для малышки, поэтому Ник подставил себя под удар, заодно наконец-то оторвав от него Машку.
