– Вот это нет, – растерялся мужик. – Он дочку и пальцем не тронул. Помогал только откапывать гроб да хоронить, а остальное мы с Майки ворошили.
– Странно. – На губах адвоката появилась улыбка. – Но, судя по определению некроманта, Коту требуется, как минимум, держать усопшую за руку.
– Нет, – покачал головой Брексли. – Не трогал он ее.
– У меня все, ваша честь.
Судья странно посмотрел сначала на Брексли, потом на меня и нехотя махнул рукой.
– Вы свободны, свидетель. Вызывайте следующего.
– Следующим свидетелем является эксперт в области магии, великий магистр Паладиус Длиннобородый!
Старик встал и, поклонившись публике, важно прошествовал на свидетельское место.
– Магистр, – зарокотал Вольф. – Вы изучили материалы дела и свидетельские показания?
– Самым пристальным образом, – подтвердил Паладиус.
– Нашли ли вы в материалах дела доказательства черной магии и некромантии?
– Более чем достаточно.
– Поясните подробней.
Паладиус Длиннобородый приосанился и неспешно огладил свою бороду.
– Есть несколько составляющих колдовства. Первым является объект колдовства, то есть мертвая девица. Вторым является результат, иначе – разговор с ней. Третье же есть финализация или захоронение покойной в ее могиле. Сложив эти три фактора, я могу с уверенностью заявить, что черное колдовство имело место быть.
Голос снова подал Грэм:
– Магистр Длиннобородый, какую должность вы занимаете в академии магии?
Столь неподобающее обращение смутило старика, но адвокат, похоже, этого и добивался.
– Последние три месяца я являюсь деканом факультета стихийного волшебства.
– А что вы делали до этого? – Вопрос был явно с подвохом, однако ни судья, ни Вольф, ни сам свидетель этого не уловили.
– Проводил частные исследования.
– И, простите мою нескромность, – Грэм хитро улыбнулся, – в какой сфере?
– Погодные манипуляции. Моя диссертация так и называется – «Особенности применения стихийной магии в сельскохозяйственных и транспортных отраслях».
– А до этого вы занимались черной магией?
– Упаси меня высшая сила! – Паладиус в страхе замахал руками. – Я не практикую мерзкие колдовские приемы. Только белая магия, только на благо людей.
– Возможно, вы изучали работы, посвященные данному виду колдовства?
Паладиус Длиннобородый впал в ступор. Некоторое время он мучительно соображал, что ответить, и нехотя выдал:
– По некромантии не существует трактатов, известных публике.
Зал снова возбужденно загомонил.
– Но как вы определили, что действия Серого Кота подпадают именно под этот вид колдовства? Лекарское искусство порой связано с усопшими, а часть стихийной магии позволяет общаться с духами при помощи предметов-сателлитов. Если взять того же шамана из Южных земель, то его действия иначе как некромантскими не назовешь, а южан в городе великое множество.
– Но, как же… – опешил Длиннобородый.
– Протестую, ваша честь! – заревел Вольф, грозно потрясая доспехами. – Адвокат пытается запутать свидетеля.
– А мне вот интересно, – вдруг прищурился судья. – Действительно, свидетель. Как? Отвечайте на вопрос адвоката, и да, Вольф, ваш протест отклонен.
Глава городской стражи скрипнул зубами и вновь взгромоздился на свою лавку.
– Я же говорю, – забормотал в смущении великий магистр. – Есть составляющие…
– Которые могут попасть под область медицины и стихийное колдовство.
– Протестую, ваша честь! Адвокат отвечает за свидетеля.
– Протест принят. Грэм, сформулируйте вопрос подругому.
– Хорошо, ваша честь. – На губах Грэма светилась победная усмешка. – Свидетель, вы можете подтвердить документально, на основании чего-либо, кроме собственных мыслей, что Серый Кот занимался некромантией?
– Нет… – сник Паладиус.
– А правда ли, что вам не предоставили ни одного черновика, ни одной записи или расчета, которыми мог пользоваться Кот в своем колдовстве? Некромантия, как и астрономия, – наука точная. Только гномья магия или магия поганых эльфов может быть стихийно-черной, а каждый расчет, каждый шаг черного мага рода человеческого обязан быть выверен до сотой цифры после запятой.
– Правда.
– У меня все.
Судья иронично покачал головой.
– Старшина Вольф, у вас еще остались свидетели?
– Нет, ваша честь, – развел руками здоровяк, заехав соседу по носу.
– А у вас, защитник Грэм?
– У меня остался один свидетель.
– И кто же это?
– Старшина городской стражи Вольф.
В зале повисла гробовая тишина, и скрежетание зубов обвинителя теперь можно было услышать особенно ясно.
– Не вижу ничего такого, что могло бы этому воспрепятствовать, – хохотнул судья. – У нас открытое слушание.
Вольф вынужден был встать и, бряцая доспехом, отправиться на место свидетеля. По пути он наградил сначала моего защитника, а затем и меня таким полным злости взглядом, что если бы это происходило наяву, а не в моем горячечном бреду в медикаментозной коме, то на мне точно появилась бы дырка.
В ходе его шествования я ощутил неприятное покалывание в боку. Ощущение это мне не понравилось по той простой причине, что во сне тебя ничто не должно беспокоить. Ты можешь волноваться, переживать, бояться, в конце концов, но только не испытывать болевые ощущения. Решив наконец проверить свою теорию, я сделал единственное, что мог в тот момент. Прикусил себе щеку изнутри. Как следует прикусил, чтобы ощутить в полной мере, и, спасибо тем людям, что не позволяли мне каким-то чудом разговаривать, ощутил такую боль, что в глазах потемнело.
«Это не сон. Вашу мать, это не сон! – пронеслось красной пунктирной линией у меня в голове. – Тогда где же я, кто эти люди и почему я за решеткой?»
– Клянусь говорить только правду и ничего, кроме правды! – прогрохотал Вольф, с нескрываемым презрением поглядывая на адвоката. Лоб старшины исчертили уродливые морщины, а на лице ходили желваки. Похоже, глава стражи был не на шутку взбешен, и только публичное место и возможные последствия останавливали его от необдуманных действий.
– Ваше слово, защитник. – Судья удобнее устроился за своей кафедрой, скрестив ноги в «веселеньких» штанах, и, похоже, в первый раз за все слушание был воодушевлен и заинтересован.
– Спасибо, ваша честь. – Адвокат обратил свое внимание к Вольфу. – Скажите, старшина, когда вы арестовали Серого Кота, при нем были бумаги…
