Я закатила глаза. Нравы фьордов все-таки порой ставят в тупик! Но вот отвлеклась я зря. Потому что ильх муреной скользнул вперед, я шарахнулась назад, песок поплыл из-под ступни, и я рухнула, подняв тучу брызг. И тут же меня подхватили на руки, вытащили, прижали к сильному телу…
— Ника, я ведь говорил, что не могу смотреть на тебя в воде, — горячо выдохнул Лерт. — Ты дразнишь меня?
— Я лишь хотела вымыть руки! — отплевывая соленую воду, просипела я. — Отпусти!
Гадство. Кажется, я поняла, почему в доме нет купальни! Потому что этому водоплавающему змею нравится развлекаться подобным образом!
— Ника… — сладко прошептал ильх, а я забилась, надеясь вывернуться из его объятий. Какое там! Пришлось схитрить.
— Я хочу есть! — заорала изо всех сил. — Умру от голода, если прямо сейчас не поем! Слышишь?
Ильх тяжело вздохнул.
— Я накормлю тебя. Потом.
— Сейчас. Иначе никакие «потом» я не уже не выдержу!
— Упрямая дева, — Лерт коснулся губами моей шеи. — Разве ты не видишь, что сделала со мной? Морская влага на твоей коже лишает меня сил и разума!
Снова лизнул, стирая эту самую влагу. А я едва не зашипела! Глянула в отчаянии вверх, но небо синело безмятежностью и пустотой. Даже если Краст услышал голос камня, добраться на другой конец фьордов за пять минут не получится. Нужны часы… но есть ли они у меня?
Ильх тяжело дышал и отпускать меня не собирался. Ударить — так это лишь раззадорит хёгга, а вреда не причинит. Значит, можно лишь хитрить и изворачиваться!
— Лерт, прошу тебя! — зашептала я, замирая под его прикосновениями. — Не так быстро! Мне надо… привыкнуть!
— Я сгорю, пока ты привыкаешь, серебряная дева, — простонал ильх.
— Совсем недолго. Прошу тебя, — улыбнулась, глядя снизу вверх в голубые глаза. И потупилась в притворном смущении, хотя хотелось пнуть чешуйчатого в причинное место, чтобы не зарился на чужое!
С неохотой ильх разжал руки, и я выскочила на песок.
— Иди. В доме есть еда. Я скоро приду.
Я побежала, а не пошла, стараясь не смотреть вверх.
На створках запоров не было, а тяжелую мебель я не смогла бы придвинуть к двери. Да и удержит ли это ильха? Лишь разозлит.
Лерт вошел через десять минут, в той же мокрой одежде, но, кажется, его это не беспокоило. Выложил на стол лепешки, сыр в светлой тряпице, копченое мясо. И кивнул — ешь. Сам сел на кровать, наблюдая за мной. Я сунула в рот кусок, хотя еда не лезла в горло. Но принялась жевать, не глядя на мужчину. И всей кожей ощущала его напряженное желание и нетерпение.
— Хочешь, в следующий раз принесу тебе сладостей? — негромко предложил ильх. — Или вина? В море еда остывает, но я разогрею ее на огне. Скажи, что ты любишь, дева, я найду.
Поперхнулась лепешкой, спешно запила водой.
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо в моем доме, — тихо добавил Лерт.
— Ты сам его строил?
— Да. Нравится?
Я окинула взглядом добротную мебель и крепкие стены.
— Хороший дом, — честно призналась я.
— Морским хёггам отзывается дерево, — Лерт погладил спинку кровати. — Я хочу, чтобы это место стало и твоим домом, Ника.
А я хочу в Дьярвеншил. Холодный, заснеженный, дикий. С башней, что осколком торчит между скалой и морем. С птицами, зорко поглядывающими с крыш. С ай-ро, живущим в недрах горы, и йотунами, что засыпают с первыми лучами весеннего солнца. Там мой дом. Вот так неожиданно — там.
Снова схватила кружку с водой, отвернулась.
Ожидание звенело в воздухе.
— Я хочу сладкого, — капризно изогнула губы, и Лерт улыбнулся.
— Капризничаешь? Иди ко мне, будет тебе сладкое.
— Я хочу… шоколад!
— Что? Не слышал о таком.
— А я слышала! Его делают… в Нероальдафе! Хочу! Принесешь?
— Завтра, — покладисто кивнул морской. — Иди ко мне. И прости, сегодня тебе снова придется намокнуть… Я так долго желал этого…
Я передернула плечами. Вот же гад! Убираться за неведомым шоколадом не желает ни в какую! А лепешка уже съедена.
— Здесь теплее. Мы недалеко от вулкана, ведь так?
— Так. Поэтому ты не будешь мерзнуть, Ника. Но я все равно буду греть тебя.
Я снова дернулась от явной двусмысленности. Хотя какая двусмысленность? Лерт не скрывал своих намерений.
— Ника, иди ко мне.
Со стуком поставила на стол кружку, глянула в сторону кровати. Ильх улыбался, развалившись на покрывале и опираясь на локти. Чуть ли не облизывался! А у меня в голове звенела пустота, я не знала, как отвлечь мужчину!
— Я… я хочу в воду!
— Да? — Его глаза вспыхнули и потемнели. — Ты хочешь? Это будет подарком для меня, серебряная дева. Идем.
Вскочил, схватил меня за руку и потащил к морю. Я зябко поежилась в мокрой рубашке. Да, здесь гораздо теплее, чем в Дьярвеншиле, и все же ветер к ночи остыл. И, кажется, гроза собиралась. Над морем клубились черные тучи, а ветер гнал волну, тяжело ударяя о берег.
Лерт на миг застыл, прищурился. И потащил меня еще быстрее, так что я едва успевала переступать ногами! Но все же не удержалась и рухнула в воду. Нет, на ильха. Я не поняла, как он успел извернуться и оказаться внизу. Обнял, прижал к себе. Тень на миг накрыла фигуру мужчины, и мне показалось, что в голубых глазах сузился по-змеиному зрачок.
Лерт тащил на глубину, туда, где берег резко обрывался и море чернело провалом.
— Я буду тебя держать, — теперь я видела точно — глаза мужчины изменились. Выглядело это страшно, да и болтаться над пропастью в резко остывающей воде мне совсем не нравилось. Как и новая порция поцелуев.
Гроза налетела стремительно, грохнула сверху раскатом грома и зашипела молниями. Я забилась, теряя ориентиры, вцепилась дрожащими пальцами в обломок скалы за спиной. А Лерт вдруг вскинул голову и закричал:
— Она моя! Моя!
Сверху ответило рычанием, ревом, сплетающимся с раскатом грома! Море бушевало, холодный дождь со снегом повалил стеной, и я уже ничего не понимала. А когда вспыхнула молния, увидела распростертые крылья и падающего с неба дракона.
Краст…
— Краст!!! — закричала, вырываясь из рук Лерта.
Черный хёгг дернул головой, глянул недобро. И тут же мое тело обвил гибкий хвост морского змея, не давая вырваться. Захлебываясь, я снова закричала. Горизонт исчез, воздух озарили желтые зигзаги, сшивая небо и море неровными стежками молний.
Черный дракон рухнул сверху, вцепился когтями в извивающееся тело Лерта. Я схватилась за гладкий камень, надеясь, что волна не утащит на глубину. Два чудовищных зверя сцепились, брызнула кровь из разодранной шкуры водяного хёгга.
