…отыщи, освободи меня из древа, коль ты…
– …постоянно голодный, а значит…
Пульс замедлился. Из-за внезапной боли цвета стали невыносимо яркими, тошнотворными. Я даже ковра под ногами не чувствовала. Пальцы будто погружались во влажный песок. О лодыжки билась вода. В горле клокотало имя. Имя, которое я должна была кричать, но не могла вспомнить. Голос за обугленной дверью звал, и я знала только, что надо немедленно уйти отсюда. Надо найти дверь.
Я встала, опрокинув стул.
Какое бы заклинание боли на меня ни наложили, оно мгновенно рассеялось. Я посмотрела вниз и увидела лишь шелковый ковер. Гупта взирал на меня растерянно. Мне нужно было выбраться отсюда. Нужно было как-то его отвлечь.
– Может, поиграем в загадки? – вдруг выпалила я. – Я задам вопрос, а сама подожду снаружи, чтобы ты спокойно все обдумал. Когда будешь готов, назови мое имя. Идет?
Гупта распрямился и по-птичьи склонил голову набок.
– Какой вопрос?
– Я загадаю тебе целых три загадки. Ты в них, похоже, мастер.
Он просиял:
– Я славился…
– Отлично, – перебила я. – Я кошмар для большинства и мечта для сломленных – кто я? Вторая загадка: я твое будущее – кто я?
Гупта беззвучно повторил вопросы.
– И последняя?
– Я прячу звезды, но боюсь солнца. Я не ночь, кто же я?
– Восхитительно! – захлопал книжник в ладоши. – Вы подождете снаружи?
Я улыбнулась:
– Конечно.
Он рассеянно кивнул, и я выскользнула из трапезной.
Жгучее как огонь любопытство пробежало по спине. Я пыталась позвать таинственный голос, но тщетно. Стоя там в одиночестве, я уже начала думать, что все это лишь чудачества дворца. Амар и Гупта предупреждали, что он попробует меня испытать. Возможно, это и была проверка.
Я огляделась. Величественные коридоры Акарана разбегались передо мной точно каменный лабиринт, и я устремилась по одной из его тропинок, касаясь пальцами стен и фресок. Лунный свет затопил дворец, лишив его торжественности и наполнив холодной мерцающей красотой.
Гупта был прав вчера. Мне не нравилась тишина. Она казалась слишком подавляющей. О дворце он говорил как о разумном существе, которое может двигаться и меняться, дерзить и хмуриться. Я не поверила, но теперь начинала понимать. Все здесь повиновалось чьей-то воле.
Некоторые зеркала вокруг меня светились жизнью. В других крепко спали города, и серп луны оберегал их сон. А потом появились зеркала с мрачными картинами…
В них отражались войны и флаги незнакомых мне стран. И запах гари струился в Акаран через серебристые порталы. Людей я разглядеть не могла – вид был словно с высоты птичьего полета, – но видела пожары. И мельком – лошадей, что били копытами землю и мчались прочь, куда-то далеко за границы зеркал.
Впереди мрамор дворцовых полов уступал место блестящему лакированному дереву. Я шла все дальше, уверенная, что услышу голос Гупты, если он позовет. В отличие от каменных стен тронного зала или главных коридоров, здесь стены сами по себе были гигантскими зеркалами, потемневшими от времени и облупившимися, так что стало видно серебро нижнего слоя.
Что-то сверкнуло в тени огромной арки. Я вгляделась в темноту, но увидела лишь, как открывается бледная деревянная дверь. По холодному камню под моими ногами заскользили лучики света, сливаясь в серебристые лужи, а затем озарили комнату передо мной целиком. Глаза мои расширились…
То был мерцающий сад. Но вместо растений в горшках и увядающих цветов каждый полупрозрачный листок и лепесток в этом саду переливался, будто сделанный из стекла. Я подалась вперед… тут и правда все было из стекла. От величавого баньяна с волнистой листвой до кустов ашвагандхи с ярко-красными плодами – все из стекла и хрусталя. Я зачарованно шла по лабиринту хрустальных растений, слегка касаясь прохладных стеблей. Поглаживала стеклянные завитки амлы и смеялась, когда изумрудные лозы в ответ сверкали и скользили по коже.
Но прекраснее всего были даже не сами хрустальные заросли, а хрупкое сияние, мелькающее среди прозрачных лиан и лепестков. Вокруг ветвей, бутонов и плодов мерцали и кружились тысячи огней, и казалось, что все вокруг соткано из света и стекла. Великолепное зрелище. Я повертела головой, любуясь невероятным садом. Преломленный в хрустале лунный свет сгладил острые углы моего мира, и впервые с момента прибытия в Акаран я ощутила покой.
– Что ты здесь делаешь? – прогремело за спиной.
Я чуть не подпрыгнула. Но оборачиваться не стала, и без того узнав голос.
Амар.
12. Сад из стекла
Я воззрилась на него, вскинув подбородок. У меня не было причин нервничать. В конце концов, Амар сам сказал, что Акаран принадлежит мне так же, как и ему. И дверь в сад была открыта. Но все же жар смущения опалил щеки.
– Я гуляла.
– Где Гупта?
– В обеденном зале, – пробормотала я и тут же добавила, обороняясь: – Я лишь чуть-чуть прошлась по коридорам.
Амар стиснул зубы.
– Я предупреждал, что из-за расположения королевства здесь опасно.
– А Гупта сказал, что двери в опасные места будут заперты, – возразила я. – Эта комната была открыта.
– И все же… Они могут взывать к тебе песней, несмотря на оковы. Лучше не ходить без сопровождения.
– Как видишь, я не пострадала, прогулявшись из одного зала в другой.
– Сегодня, – процедил Амар. – Сегодня не пострадала. А что будет завтра? Послезавтра и еще через день? Никогда не относись к своей жизни столь легкомысленно.
– Я и не отношусь.
Вдруг вспомнился пузырек с ядом мандрагоры. Именно жизнь привела меня сюда. Жизнь и желание жить.
В комнату ворвался задыхающийся Гупта и уперся руками в колени:
– Ох, чудесно!
Он выглядел так, словно пробежал из одного конца королевства в другой, и я вновь вспыхнула, на сей раз от чувства вины.
Гупта повернулся к Амару:
– Прошу прощения. Я увлекся загадками.
– Можешь идти, друг мой, – отозвался тот. – Со мной она в безопасности.
Книжник перевел глаза с него на меня и обратно, начал что-то говорить, но осекся. На мерцающие вокруг огоньки он смотрел с сочувствием. Наконец, окинув сад последним взглядом, Гупта ушел.
Амар тяжело вздохнул:
– Знаешь, я ведь понимаю.
Я подняла глаза.
– Вынужденная тишина… голоса во дворце…
Какое-то время мы молчали. Я слишком остро осознавала разделяющее нас пространство. И пусть голова была забита тайнами и загадками Акарана, я не могла игнорировать охватившее меня чувство. Близость Амара влияла на меня. Словно мой центр сместился, освобождая для него место.
