Я уставилась на нее:
– Когда я докажу тебе, кто я… Может, тогда смогу дать тебе новую душу.
– Чтобы съесть?
– Чтобы жить. Душу, которая станет твоей.
Лошадь заржала и зашипела, красный пар вырвался из ноздрей, оставляя следы на морде, будто брызги крови.
– Красивые слова, красивые слова. Лживые слова, лживые слова.
– Если я ошибаюсь, – я закрыла глаза, молясь, чтобы это было не так, – то позволю разок…
– Или два, – перебила лошадь.
– …или два меня укусить.
Она молча глазела на меня.
– Ну так как? – подтолкнула я.
– Мне нужны гарантии. Дай что-нибудь.
– Например?
Лошадь оглядела меня с ног до головы:
– Давай волосы. Они спутаны, но прекрасны. Похожи на уголь и мягкую землю, хочу их.
Я уже ходила в лохмотьях. Уже извалялась в чужой смерти. В сравнении с этим волосы казались мелочью, но я все равно засомневалась. Именно их попросил Амар и, надев браслет из моих прядей на запястье, объявил его лучшим на свете украшением. Но времени переживать не было.
Я опустилась наземь, упершись коленями в мягкий пепел, и склонила голову, но глаз от лошади не отвела. Она могла убить меня одним мигом, если б пожелала.
– А ты? – спросила я. – Что дашь взамен?
Лошадь моргнула:
– Мое имя.
– На что оно мне?
– Это все, что у меня есть, – поникла она, и сердце кольнуло жалостью. – Все, что я помню.
– Значит, имени будет довольно.
Я закрыла глаза и склонила голову ниже. Лошадь неловко шагнула вперед. Я слышала, как скрипит ее челюсть, чувствовала гнилостный кислый смрад ее дыхания. Затем легкий, немного странный, но не грубый рывок, и единственное слово, промямленное куда-то в затылок.
– Камала, – проговорила лошадь с полным ртом волос.
Я отстранилась, поморщившись, когда пришлось вырывать несколько прядей из ее стиснутых зубов. Остатки шевелюры упали на шею. Я вздрогнула. Думала, разозлюсь, расстроюсь, возненавижу себя, но, поднимаясь на ноги, испытывала лишь спокойствие. Стало вдруг так легко. Я помотала головой, почти с улыбкой глядя на мелькающие вокруг короткие рваные пряди. Камала забрала не только волосы, но и часть моей тяжелой ноши.
Она смотрела на меня кротко, и глаза уже не казались налитыми кровью, просто с насыщенными гранатовыми прожилками.
– Как мы попадем в Иномирье?
– Залезай мне на спину, возможная-королева-фальшивая-садхви.
Я воспротивилась. Камала едва на ногах стояла, где уж ей еще и седока поднять. Из груди ее кости торчали, сверкая на свету. Но вдруг тело ее обвили призрачные поводья, и на спине появилось седло цвета мрамора.
Я с усталой улыбкой вскочила ей на спину.
Камала встала на дыбы и сорвалась с места. Волосы мои, еще влажные от ее слюны, хлестали по лицу. Я прижалась к спине лошади и попыталась разглядеть окрестности, но перед глазами мелькали лишь размытые долины, и то скорее мертвые, чем живые. Ноздри обжигал странный запах серы и воды.
– Куда мы? – удалось выдавить вопрос.
– Ты хочешь пройти по землям Иномирья, но границу стерегут, а за нею море ярости и гнева, – отозвалась Камала. – Чтобы попасть туда, нужно испросить разрешение у хранителя. Потому нужно добраться до океана.
«Океана?» Я округлила глаза, и по ним тут же раскаленной плетью хлестнул ветер.
Мы мчались все выше и выше, поднимаясь над серой долиной, пока не достигли края огромного океана. Ноги болели, но я спешилась и набрала полную грудь соленого морского воздуха. Высокие волны накатывали на берег, будто жидкие гиганты с коронами из белой пены. А над водой простиралось расколотое надвое небо – наполовину дневное, наполовину ночное.
Камала подтолкнула ко мне ракушку:
– Не издавай ни звука, просто поднеси к губам.
Я так и сделала, и буйные волны замерли.
20. Облачный мост
Что-то темное появилось на поверхности воды, и рухнувшие вниз волны растеклись, обнажая два бледных холмика.
– Что это? – спросила я, стараясь говорить спокойно.
Мало мне монстров? Я уже стояла рядом с плотоядным демоном.
– Айравата, – ответила Камала. – Слон-искусник. Он любит вязать.
– И что вяжет?
– Облака.
– О.
Не обращая на меня внимания, она уставилась мутными глазами на белые холмы в океане. Я проследила за ее взглядом и даже рот приоткрыла. То, что я приняла за каменные холмы, оказалось гигантскими белыми ушами Айраваты. Он поднимался из волн, вода стекала по морщинистому телу и собиралась в складках на спине. Слона, подобного Айравате, я еще не видала. На бивнях его лежало тончайшее облако, а в хоботе он сжимал кремовый гребень. Пока Айравата расчесывал облако, из него вырывались темные клубы воздуха, искрящиеся молниями. Глаза слона излучали тепло, и он похлопал ушами в знак приветствия. Затем ловко подхватил облако хоботом и, сняв его с бивней, вместе с гребнем убрал себе на спину.
– Что тут у нас? – спросил Айравата, наклоняясь. Голос у него был густой и глубокий, с нотками дружелюбия и иссохшей древесины. – Демоница у моих вод. И та, что пахнет секретами.
Камала повернулась ко мне и прошептала:
– Которая из двух я?
– Дамочка с секретами, – буркнула я.
– О, я надеюсь, что ты и впрямь королева, – заржала она. – Ты забавная. Забавная, забавная. Какова забавность на вкус? – Камала помолчала. – Может, я и не хочу, чтоб ты оказалась королевой. Я не прочь попробовать кого-нибудь забавного.
– Даже не сомневаюсь. – Я ухмыльнулась и повернулась к Айравате: – Мы ищем путь в Иномирье, на Ночной базар.
– Странное место. И стало еще страннее, когда там поселился живой и злой хаос.
– О чем ты?
– О том, что в последнее время я запускаю грозовые облака, – медленно протянул Айравата и махнул хоботом на темную тучу, что металась вокруг его ног.
– Ты меня пропустишь? Мне очень надо туда попасть.
Айравата лишь смотрел, но наконец склонил голову:
– Нет.
– Нет? – оцепенело повторила я. – Ты не понимаешь, я должна быть там. Должна поговорить с Дхармараджей. Должна вернуть…
– Мне все равно, что и почему ты должна вернуть. Я лишь прядильщик облаков. Не прорицатель. Я не могу прочитать твое горе как потроха, как не могу говорить на языке далеких звезд.
– Почему ты мне отказываешь?
Камала отвернулась от меня. Почудилось, что в глазах ее мелькнул голод. «Не дождешься, – мысленно пробормотала я. – Я не стану демоновым кормом».
