– Раз уж нас посетила садхви, пусть она и укажет правильное решение.
С таким никто спорить не стал. Даже Гаури почтительно склонила голову. Я помялась с ноги на ногу, пытаясь казаться таинственной и всеведущей.
– Живот прихватило? – шепотом поинтересовалась Камала.
Попытка явно провалилась.
– Для меня будет честью разрешить ваш спор, – громко произнесла я.
Гаури уставилась на меня насмешливо, взгляд ее прошелся по моему лицу, рукам… и замер на шее. Она узнала ожерелье, когда-то принадлежавшее ей? Если так, то внешне это никак не проявилось. Я глубоко поклонилась и ловко перекинула сапфировый кулон за спину. Я любила Гаури, но, не доверяя мне, она могла случайно прославить меня как воровку.
– Тогда решено. Ты будешь моей гостьей, – объявил Сканда.
– А я? – буркнула мне на ухо Камала.
– А моя лошадь?
– И лошадь, – протянул братец с такой фальшивой любезностью, что я едва не позволила Камале его съесть.
22. Вечности и миги
Нет ничего более странного, чем увидеть старое знакомое прибежище перекроенным на чужой лад с незнакомыми словами и фальшивыми шкурами, растянутыми тут и там точно новые покрывала. Сканда и его поддакивающая свита вели нас с Камалой по окрестностям дворца и просили благословлять то одно, то другое. Я пыталась казаться высокодуховной, но вряд ли преуспела. Когда Сканда поинтересовался, какое подношение принесет ему счастье, я велела угождать Варуни. Богине вина. А когда брат попросил предсказание о его правлении и наследии, Камала помочилась ему на ногу.
Сканда привел нас в сад и метнул взгляд на хорошенькую служанку, которая постоянно – пусть и нехотя – протягивала ему кубок, наполненный темной как кровь жидкостью.
Над садами витал призрак былого величия. Отец годами трепетно ухаживал за ними и прогуливался по здешним тропинкам, сложив за спиной руки. Много лет назад здесь журчали зеркальные фонтаны, ловившие солнечные лучи и озарявшие всю округу, так что над каждым цветком сиял золотой нимб. В чернильных прудах плескались рыбы – живые маленькие луны, – радужная чешуя переливалась под поверхностью воды. И с тысячи деревьев тут и там свисали яркие, как самоцветы, фрукты. Кому знать, как не мне. Я взбиралась на стволы, срывала ароматные гуавы и съедала их прямо среди ветвей.
Все изменилось. Бхарата изменилась. Воздух был все так же пропитан теплом, но теперь стал сухим и пыльным. Деревья обкромсали до простых столбов, к которым прикрепили знамена, но без единого порыва ветра они понуро обвисли. Горло сжималось, пока я оглядывала знакомое, но совершенно чужое место. Если Бхарата не верила в призраков, когда я жила здесь, то теперь-то наверняка поверила. Все вокруг, весь город выглядел иссушенным и сточенным до основания. Когда мы замерли в саду, Сканда всех отослал. Даже Гаури, упрямо не выпускавшая нас из виду, уловила его настроение и ушла.
– Здесь меня когда-то наставлял отец, – сказал Сканда, указывая на знакомую рощицу теперь уже высохших деревьев ниима, сладкого миндаля и инжира.
«Скорее уж, отчитывал». Я сдержала смех.
– Редкий правитель проводит много времени со своим чадом. Вам, без сомнения, повезло, ваше величество. Какие уроки он вам преподал?
– Как-то он велел запомнить, что иллюзия силы так же влиятельна, как и настоящая сила, – протянул Сканда.
Я напряглась. Он знал, что я не садхви.
– Ты же понимаешь, в каком я оказался затруднении, – вкрадчиво продолжил братец.
Камала покосилась на меня и, заржав, ударила копытом землю. Но я и без ее предупреждений все прекрасно видела и не отводила от Сканды внимательного взгляда.
– Объясните, и я пойму.
Он тяжело вздохнул:
– Нынче в королевстве все совсем не так, как было когда-то. Мой отец храбро пал в бою, и вместе с ним люди утратили веру. На окраинах Бхараты война шла задолго до того, как я стал правителем. В какой-то момент мы даже взяли верх, и отец пригласил военачальников сюда на свадьбу.
Я стиснула кулаки:
– И что случилось?
– Никто не знает, – пожал плечами Сканда. – В один миг невеста стояла перед всеми, а в следующий – исчезла. Предводители рассвирепели.
– Куда она делась?
Он фыркнул:
– Кто знает? Да и какая разница? Она спаслась от этой кутерьмы.
– Никто ее не помнит?
– Кажется, у нее был какой-то жуткий гороскоп… я уже забыл. Но гороскопы вышли из моды. Теперь никому нет дела до этой ерунды – так часто звезды нам лгали.
Я не знала, радоваться его словам или ужасаться. Привычная мне Бхарата была помешана на абстрактном языке комет и звездных узоров. Слушая Сканду, я словно разглядывала старый шрам. Родина нанесла мне глубокую рану, но теперь та стала лишь реликвией, пережитком времени и магии, смешанных воедино. Если Бхарата за столько лет смогла превратиться в совершенно другого зверя, то, может, и я тоже.
– Люди уже очень давно не видели садху в стенах нашего дворца, – продолжил Сканда. – И я точно знаю, что ты не садхви.
Я резко повернула к нему голову:
– Ваше сиятельство, я…
– Не нужно. Разве ты не слышала? Мне плевать, мошенница ты или нет. Иллюзии достаточно. Толпа так взбудоражена! Я заплачу, сколько пожелаешь, только устрой хорошее представление. А главное, заставь умолкнуть мою сестру. Ты с ней уже встретилась.
– В чем она провинилась? – Я старалась избежать защитных ноток, но взгляд Сканды все равно посуровел.
– Она хочет добровольно отправиться в бесполезную разведку, дабы выяснить, что случилось с горсткой наших солдат.
– Эти солдаты важны?
– Они были элитным войском, но можно обучить новых. Заменить можно кого угодно. – Он помолчал. – Даже меня.
Я посмотрела на брата. А он оказался не таким уж глупцом. И пусть мне не хотелось этого признавать, но ему была не чужда проницательность. Если бы не лень, возможно, он действительно сумел бы превратить наследие нашего отца в нечто примечательное. Но я чувствовала его слабость. Сканда был труслив и эгоистичен – опасное сочетание.
– Почему вы не желаете отпустить принцессу Бхараты?
– Иллюзия, – напомнил он, указывая потными руками на сад вокруг нас. – Мне нужно держаться за иллюзию власти. Если она ускользнет с уходом Гаури, мне конец. Толпа меня наверняка вышвырнет.
– И что именно я должна сделать?
– Мне откуда знать? Ты шарлатанка. Изобрази что-нибудь. Какую-нибудь церемонию, во время которой дашь ей нужный совет, а затем объявишь его на все королевство. Нужно что-нибудь простенькое, чтобы даже обычный люд понял и прочувствовал.
Камала фыркнула мне в ладонь, оставив на коже темные пятна грязи – и еще кое-чего, соприкасаться с чем мне вовсе не хотелось. Ее гнев был почти осязаем.
