На рынке он увлеченно торговался, а Марина пряталась у него за спиной, прижимая к груди сумку. Она не любила рынки и боялась их. На рынках Марину всегда кто-нибудь обманывал, к ней проявляли большой интерес все эти лица кавказской национальности, а кроме того она терпеть не могла торговаться. Байкачаров же явно чувствовал себя на рынке, как рыба в воде.
Вечером Марина приготовила ему ужин.
– Теперь понятно, почему твой Рукожоп никак не может успокоиться, – сказал он, когда съел всё. – А тарелку можно облизать?
– Можно, – разрешила Марина. – Тебе сколько лет?
– Сорок пять, – сообщил он, и правда, облизав тарелку.
– Так мы ровесники, – заметила Марина, убирая со стола.
– Не может быть! – воскликнул он. – Ты такая старая?
– А ты думал, мне сколько? – Марина раздумывала, обидеться ей или нет. Ладно, если б это сказал Рукожоп, но от Байкачарова она такого не ожидала. Все б так выглядели, как она. Да и что это за возраст? Подумаешь. Может, он шутит?
– Ну, лет двадцать, – ответил он, и Марина поняла, что точно шутит. На то он и чёрт. Вон как глаза искрят.
– Ага! И двадцать пять из них я была замужем за Рукожопом!
– У меня плохо с арифметикой.
– Это ты нашей бабе Вере расскажи.
Примерно через неделю, в течение которой Марина с удовольствием осваивала близлежащий к дому район, ей позвонила мама.
– Слушай, не знаю, что и думать. Тут опять твой бывший заявился, – сообщила она.
– И ты опять ему открыла? – Марина не поверила своим ушам и взялась за сердце. – В целях благотворительности, не иначе!
– Не я, Штукина. Она хотела ему с разбегу по мордасам надавать, да завалить в коридоре каким-то особым приёмом. Она меня самообороне учит, а тренироваться нам не на ком. Чуть не вломила ему. Только он пришёл с цветами, извинялся, кланялся и подарок мне вручил.
– Какой такой подарок? – насторожилась Марина.
– Часы такие модные. Они показывают время, мой пульс, давление, погоду и связаны с интернетом. Типа смартфона.
– А типа жучка там нет? – ехидно спросила Марина.
– Нет. Штукина проверяла. Нету никаких жучков.
– Можно подумать, Штукина специалист по жучкам.
– Штукина не специалист, – раздался в трубке голос Лены Штукиной. – Штукина часики отнесла именно специалистам, те проверили. Никакого подвоха не обнаружили. Вещь хорошая. В хозяйстве пригодится.
– Молодец Штукина, – сказала Марина.
– Служу Советскому союзу, – ответила Штукина.
Они ещё немного похихикали и распрощались. Марина подумала, что пора бы уже и сообщить матери, что находится в Москве, иначе никаких денег на роуминг не напасешься. Конечно, Марина теперь стала богатая, но как вы помните, переплачивать она не любила. Если она богатая, то это не значит, что с неё можно драть с три шкуры.
Вечером во время ужина она рассказала Байкачарову об удивительном событии и высказала предположение, что знакомые Лены Штукиной из районного отделения полиции, видимо, взялись за дело неожиданно серьёзно. Иначе чем ещё объяснить такое ангельское поведение Рукожопа?
– Как думаешь, если кит будет драться со слоном, кто победит? – странно невпопад спросил Байкачаров.
– Думаю, слон.
– Это если на поляне слона, а если в большом водоёме?
– Конечно, кит!
– Ты помнишь, что я злой?
– Помню. – Марина не понимала, к чему он клонит.
– Злой и мстительный!
– Да, – согласилась Марина.
– А ещё жёсткий.
Марина потрогала его руку и сказала:
– Не везде.
– Точно, не везде. – Он взял её руку и поцеловал в ладонь. По телу Марины вроде бы уже привычно, но всё равно как-то неожиданно побежали мурашки.
– Ты крутой, – сказала Марина и поцеловала в ответ его ладонь.
– Правильно, крутой и не на помойке найденный.
– Это точно, – Марина оглядела кухню и уткнулась взглядом в винный шкаф. – За это надо выпить.
– Хорошая идея. – Он встал, открыл винный шкаф. – Чего бы тебе хотелось? Только не говори шампанского. В данном случае оно не годится.
– Тогда на твой вкус, – сказала Марина, которой на самом деле хотелось шампанского.
– Уговорила. – Он достал шампанское, открыл и разлил по бокалам. – Извини, не Кристалл, конечно, но тоже вроде ничего. Видишь ли, у рыночной экономики есть свои очень большие преимущества.
– Это ты к чему? – не поняла Марина, уж она-то как никто знала обо всех преимуществах рыночной экономики.
– Это я к тому, что отрасль, в которой я работаю, ещё полностью не национализирована, в отличие от отрасли в которой трудится твой Рукожоп.
– Он не мой.
– Он теперь наш. Как Крым. Мы его взяли.
– Ничего не поняла, – призналась Марина.
– Если бы в нашей отрасли существовала монополия, то хрен бы я нашел в ней работу. А так меня взяли, да с распростертыми объятиями. А вот если Рукожопа от той уважаемой сиськи, к которой он присосался, отключить, то делу его, сама понимаешь, венец. Вот я и переговорил у себя в компании, с кем надо.
– С большим китом?
– С очень большим китом. Он переговорил еще с кем надо…
– Со слоном?
– Нет, с другим большим китом. И маленькому слонику Рукожопу на его поляне устроили серьёзный прохладный душ.
– Никак уволили?! – восхитилась Марина.
– Нет, не уволили. Как его уволишь? У него же якобы своя компания. Его серьёзно подвинули. Обещали ещё подвинуть, если не прекратит преследовать бывшую жену.
– То есть ты стукнул его по самому больному месту? По деньгам! – резюмировала Марина.
«Всё-таки двадцать первый век имеет свои преимущества, – подумала она. – Лучше пусть бьют друг друга по деньгам, чем стреляют из пистолетов»!
– Именно! Так что, всё позади, можешь смело уматывать к себе в северную столицу.
Марина испуганно замерла и насторожилась. Это был ещё не совсем пыльный мешок, но челюсть Марины уже привычным образом поехала книзу.
– Если захочешь, конечно, – добавил он, отхлебнув шампанского.
– А если не захочу? – Марина решила на всякий случай уточнить. Всегда следует уточнить, если сказанное тебе не нравится или ты не понимаешь, серьёзно человек говорит или шутит. Обиженно убежать с развевающимися волосами всегда успеешь. Жизнь не кино. Вот так умчишься, не разобравшись…
– Если не захочешь, оставайся. Но возможность всегда должна быть. Это называется свобода.
