Я видела такое первый раз в жизни и, надеюсь, последний. Рука Михея задрожала, и эта дрожь передалась мне.
— Только не говори, что у вас тут каждую ночь такое светопреставление, а вы ни сном ни духом, — излишне громко прошептала я стрелку, но тот не ответил. И правильно, дурацкая шутка, вызванная обычным страхом.
Теперь уже сдали нервы у Риона, он швырнул вперед огненную сферу. До колодца она не долетела. Потускнела и растаяла на подлете.
— Не старайся, — раздалось из темноты, и я едва не подпрыгнула. — Канал поглотит любую силу, да и нет у тебя лишней.
Из-за колодца выплыла высокая темная фигура, окутанная той же светло-серой закручивающейся дымкой. Человек? Зверь? Маг? Нежить? Притвора?
[12] Тьфу, не о том ты думаешь, Айка, ох не о том!
Я перехватила клинок. Сзади послышался щелчок натягиваемой тетивы. Михей вспомнил, зачем взял с собой арбалет. Только бы в спину не пальнул.
— Человек, ученик и убийца мага, — протянула фигура. — Чем обязан?
— Мы пришли остановить тебя! — крикнул Рион.
Я закрыла глаза и едва не схватилась за голову. Первое правило выживания: встретил чудище страшнее себя — будь вежлив и уж тем более не рассказывай о планах по его умерщвлению. Геройство и красивые слова хороши в сказаниях и балладах. На деле же никто не будет стоять и выслушивать оскорбления.
— Зачем? — не поняла тварь.
— Ты убиваешь людей!
— Она тоже, — последовал едва заметный поклон в мою сторону и вопрос, в котором слышалось искреннее любопытство: — Понравилось?
Я, ничего не ответив, сжала рукоять ножа.
— Можешь идти, — последовал ленивый взмах туманной рукой в сторону Михея. — Человек мне не нужен. — Фигура в раздумье качнулась. — А магам придется отдать силу.
Я судорожно пыталась вспомнить, кому из притвор нужна для существования магическая сила, и не могла. И что это значит? Перед нами кто-то иной? Или я просто плохо бабку слушала?
— Нет, — прорычал Рион. — Ничего ты не…
Тварь подняла руку, и нас разметало по улице. А вот это уже плохо. Вряд ли это притвора, те в основном магией питаются, а не применяют ее вот так, по-человечески. Значит, маг? Или еще кто-то похуже…
Меня ударило сгустившимся, ставшим вдруг твердым воздухом и отбросило назад, чувствительно приложив плечом о стену трактира. Клинок выскользнул из рук и звякнул неподалеку.
Щелкнула тетива. Михей упал удачнее, успев разрядить в тварь арбалет. Попал или нет, неизвестно. Его тут же подбросило второй раз и с хрустом стукнуло о дорогу. Стрелок распластался на земле, не делая попыток подняться и, кажется, даже не дыша.
— Зачем, — проговорила я, силясь подняться. — Человек тебе не нужен.
— У него был шанс уйти. Он им не воспользовался.
Сбоку с отчаянным и каким-то мальчишеским криком на туманную фигуру бросился Рион. На кончиках пальцев ученика мага мерцали серебристые ниточки. Не знаю, что чаровник хотел сделать, но заклинание втянулось в окутывающую фигуру пелену и исчезло. Парень с разбега налетел на неизвестного, фигура которого то собиралась, то расплывалась, как очертания печной трубы за столбом дыма, и… прошел сквозь него, словно сквозь облако пара, что выпускают на улицу, приоткрыв дверь бани.
Что это? Чары? Морок? А кто же прячется за ними?
Призрачная тварь развернулась, вытянула руку, скрючила едва угадывающиеся пальцы. Подчиняясь им, воздух снова обрел плотность. Чаровника будто схватили за шею и вздернули. Рион захрипел, скребя сапогами по земле и пытаясь разорвать руками невидимый захват. Еще миг, и все будет кончено, тогда силу я смогу оставить себе, а вот голову придется положить на плаху.
— Стой! — закричала я. — Стой, а то…
— А то что?
Движения парня стали беспорядочными.
— Разве мы не можем договориться?
— Нет.
— Эол, отпусти его, зачем тебе мальчишка…
— Я не Эол, но лестно. Он мне, в сущности, не нужен, и именно поэтому не отпущу.
— Хорошо, он тебе не нужен, а… — Мысли судорожно метались в поисках решения, в поисках того, что можно предложить этой твари, как будто это «что-то» может быть у деревенской девчонки или знахарки… Знахарка! Рея! — Артефакт! — закричала я.
— Какой артефакт?
Глаза Риона закатились, хрип затих.
— Зеркало для вызова! — Я с трудом поднялась.
— Что?! Эта дура отдала псише тебе! — взревел неизвестный.
Туман колыхнулся и отпрянул, повеяло холодом, воздушная рука разжалась и слилась с темнотой. Рион упал, хрипя и пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Туманная фигура уже потеряла к нему интерес, сосредоточившись на мне.
Не к добру это. Но меня, как говорила частенько бабушка, уже понесло, словно ошалевшую лошадь. Тот самый норов, за который меня называли ведьмой, взял верх над благоразумием.
— Ага. Велела хранить и чужим в руки не давать.
— Отда-а-ай! — От рева твари заложило уши.
— Вы нас отпустите? — вопрос был задан с легкой придурью.
Рион поднял голову, в глазах плескалась паника, он боялся. Боялся твари, боялся, что я на самом деле ей поверю. Эх, парень, дело не в том, верю я этому чудищу или нет, а в том, что оно в любой момент может свернуть шею тебе или мне. Так что выбора-то все равно нет.
— Конечно, — ласково ответила темная фигура.
— Петриш, — заорала я в неосвещенные окна трактира. — Петриш, сумку мою вынеси. Или выкини.
Ответом мне была тишина, но я надеялась, что хозяину трактира хватит ума и смелости выполнить просьбу. Очень надеялась, потому что без этого наша кончина обещала стать быстрой. И вряд ли приятной. А потом тварь возьмется за постоялый двор, хотя какое мне до этого дело? Никакого.
Следующие две минуты выдались очень длинными. Ожидание и тишину нарушали лишь прерывистые хрипы Риона. Сердце колотилось как бешеное. Собаки мало-помалу затихли, выдохлись, лишь какой-то пес с правой стороны завизжал, будто ему отдавили лапу. Тварь стояла локтях в десяти. Стояла, не шевелясь, только ее темные очертания едва заметно подрагивали, то расплываясь, то собираясь вновь. Стояла и разглядывала меня с интересом.
Михея я видела краем глаза, боялась отвернуться от клубящегося вокруг фигуры тумана. Тварь смотрела на меня, я на нее. Казалось, стоит отвести взгляд, и неизвестное нечто кинется, как дикий оголодавший волк, пришедший однажды в Солодки. Зверь умирал от голода, но все равно скалил зубы на каждого, кто рисковал приблизиться. Мужики тогда так же смотрели в черные слезящиеся глаза и отступали, пока Верей не заколол зверя рогатиной.
