— Сядь, — сказал Вит, беря свою миску у испуганной девчонки. Шепотом сказал, но вот вышло резче и громче приказа. — Хочешь подраться? Давай. Мы оба пустые, так что придется на кулаках. А мне по-прежнему не хочется тебя убивать, как бы ты сам к этому ни стремился.
Рион рыкнул, плюхнулся обратно на лавку, пододвинул к себе тарелку и уставился на овощи с таким видом, словно надеялся узреть ответы на все вопросы.
— А я — вообще не маг, — невпопад вздохнул стрелок, беря ложку.
— Может, помиритесь? — на всякий случай предложила я.
— Может, — обнадежил нас Рион и стал есть.
Сидящий за соседним столом мужчина в одежде посыльного встал, бросил на стойку несколько медяков и вышел не оглядываясь.
— Так тебя оправдали? — утолив первый голод, спросил Вит, посмотрел на мой браслет и скривился. — Или нет?
— Или нет, — промямлила я. — Меня ждет полное покаяние и, надо полагать, прощение.
Лицо чернокнижника вытянулось.
— Полное покаяние? — крикнул он так, что немногочисленные посетители оглянулись, а трактирщица выглянула из-за кухонной двери. — Вы что, спятили, недоумки тарийские?
— А что такого? — Вид вышедшего из себя вирийца доставил Риону удовольствие. — Айка ни в чем не виновата и пройдет ритуал.
— Не сомневаюсь, — с отвращением процедил Вит. — А вот выживет или нет — все в руках Рэга.
— Объяснись, — попросила я, отодвинув тарелку.
— Полное покаяние — это выкачивание всей энергии полностью. Подчистую, — он посмотрел на мое недоуменное лицо, вздохнул и пояснил: — Всей — это значит всей. Даже той, что заставляет биться твое сердце, и той, что заставляет сжиматься легкие. Это «полное» покаяние. Оно останавливает сердца, выворачивает мышцы. Выживают единицы. И эти единицы — отнюдь не мелкие девчонки, которых можно закинуть на одно плечо и проскакать так всю Тарию. — В словах Вита сквозила горечь, скулы заострились, у носа залегли глубокие складки, что сделало вирийца сразу лет на десять старше. — Ваши маги отказались от этого варварского ритуала еще во времена моего прадеда и придумали более безопасный способ передачи энергии, названный просто покаянием. Тоже ничего хорошего, но все же.
— Ты специально хочешь ее напугать, — тут же зашипел Рион. — Впрочем, я ничего другого и не ожидал.
— И ему это удалось. — Я повернулась к Риону. — Он прав?
Парень фыркнул и отвернулся.
— Прав? — с нажимом спросила я.
— В прошлом чаровники хорошенько опробовали этот способ на кудесниках, — вместо парня ответил Вит. — Когда состоится ритуал?
Полное покаяние состоялось через пять дней. Проводить его вызвался сам Высокий Гуар. Наблюдателями стали Неман и, вот уж радость, Тамит.
— Я буду четко контролировать отток силы и не позволю причинить тебе вред, — успокаивал меня Неман. — Кому, как не хранителю, знать, где предел.
Такие речи велись не в первый раз, и каждый раз мне давали одинаковые успокаивающие советы, которые никого не успокаивали.
С каждым днем, с каждым часом, проведенным в доме хранителя, на улицах Велижа или у дверей тюрьмы в ожидании Вита, во мне рос страх. Он заползал внутрь юркой змеей и разрастался, заполняя пустоты неуверенности и невежества. Я часто огрызалась, а еще чаще запиралась в комнате, чтобы никто не видел моих слез. Еще очень хотелось что-то разбить, например чашку, в которую мне наливали по уграм отвар, или тарелку с супом во время обеда. Наверное, я бы сбежала. Если бы могла.
— Что от меня требуется? Я не умею управлять силой! — спросила как-то хранителя.
— От тебя? — удивился Неман. — Ничего.
— Но Дамир велел ее учить, говорил — это необходимо для ритуала, — возмутился Рион.
— Мой дорогой друг хотел сделать как лучше. При обычном покаянии чаровник сам отдает силу и должен уметь это делать. К сожалению, нам предстоит иной ритуал, энергию вытянут с помощью артефактов.
От слова «вытянут» по коже побежали мурашки.
Город полнился слухами, кипел сплетнями и домыслами, как переполненный водой котелок.
— Слышали, третьего дня ведьму сжигать будут? — брызгая слюной, шептала торговка на рынке.
— Да не сжигать, а четвертовать, — перебил ее водонос.
— Тьфу на вас и на ваших коров, — высказался кузнец. — Слыхали же, ведьма, а не какая-нибудь воровка. Силу будут вытягивать.
— Ух и повеселимся, — согласился дедок с козлиной бородкой. — Я зятька с вечера отправлю места занимать, а то ведь потом и не протиснешься!
— А я ужо корзину помидор приготовила, их давеча гнильца поела, — снова влезла торговка.
Яблоко, в которое я минуту назад вгрызалась, вдруг встало комом в горле. А город продолжал бурлить.
— Давненько нас чаровники казнями не баловали, — проезжающий возница хлестнул лошадей.
— А вот яйца кому, яйца куриные, голубиные, порченые!!!
— Подходим, записываемся, не стесняемся. — У лавки травника толпилось больше всего народа.
— А чегось так дорого-то?
— Часто ведьм казнят? Нет? То-то.
— И ничего не дорого, — перебил визгливый голос. — Всего по два череня за прядь волос и серебрень за настойку из печени. Уйди, коли не берешь. Меня, меня запиши, знахарь.
— Я бы глаз взяла, говорят, глаз прошедшего через покаяние враз всякие козни отводит, — прошамкала бабка в платке.
Я сбежала с рынка, не оглядываясь. Яблоко осталось лежать в пыли. Два раза я пыталась стянуть браслет, один раз с мылом, второй хотела расковырять замок ножом. К первому артефакт остался равнодушен, на второе огрызнулся магией. Кисть онемела и не двигалась до самого вечера.
Рион все время пропадал в мастерской, изготавливал новый камень силы, и вообще старался не попадаться мне на глаза. Михей все чаще вздыхал, оплакивая свою несбывшуюся мечту. Иногда он молчаливой тенью таскался за мной, иногда разговаривал с Витом или бегал с поручениями для Немана. Мир стрелка рухнул, мечта так навсегда и останется мечтой. Но тем не менее жизнь продолжалась. А как будет со мной?
Накануне, вместо того чтобы молча войти в ворота тюрьмы, вириец схватил меня за плечо и, притянув к себе, прошептал:
— Беги. Сегодня ночью вылезай в окно и уходи.
Предложение, граничившее с безумием и спровоцированное отчаянием. А то я сама до этого не додумалась.
— Куда? — спросила я, глядя в серо-голубые глаза. — Где можно жить с печатью смерти и не бояться получить удар в спину?
— В Вирите. Доберешься до столицы княжества, найдешь кудесника Кишинта, передашь…
— Не доберусь. — Я коснулась браслета, а чернокнижник застонал, словно только что вспомнил. — Можно попробовать экранировать… Не был бы я пустым…
