Противоположностью рыночной самопродаже для Э. Фромма (как и для К. Маркса) является творчество, понимаемое как активное, неотчужденное приложение своих способностей к имеющимся объектам. Однако, отмечает Э. Фромм, современный ему мир (как капиталистический, так и (особенно со времен Н. Хрущева) социалистический) ориентирован не на творчество, а на потребление [125, 531–533]. Необходим новый плодотворный социальный характер, ориентированный не на обладание, а на бытие. Э. Фромм выделяет несколько базовых принципов гуманистического переустройства общества и человека: производство должно служить человеку, а не экономической системе; отношения между человеком и природой должны строиться не на эксплуатации, а на кооперации; взаимный антагонизм повсюду должен быть заменен отношениями солидарности; высшей целью всех социальных преобразований должно быть человеческое благо и предотвращение человеческих страданий; необходимо признать, что не максимальное потребление, а лишь разумное служит здоровью и благополучию человека; каждый человек должен быть заинтересован в активной общественной деятельности и вовлечен в нее [125, 534].
Новый человек, по Э. Фромму, должен быть готов отказаться от всех форм обладания в пользу бытия, быть уверенным в собственных силах и активным, внимательным к людям и сосредоточенным, должен уметь радоваться возможности служить людям и любить жизнь во всех ее проявлениях, развивать в себе способность жить без идолопоклонства, способность к критическому мышлению, к преодолению собственного нарциссизма, к познанию себя [125, 543–545]. Новому человеку должно соответствовать новое общество, сочетающее планирование в экономике с высокой степенью децентрализации, ориентированное не на бесконечный экономический рост, а на избирательное развитие отдельных областей, мотивирующее к труду не на основе материальной выгоды, а на основе удовлетворенности работой, исключающее возможность использования научных исследований во вред человечеству, обеспечивающее человеку счастье и избавляющее его от погони за «наслаждениями», создающее гарантии индивидуальной безопасности граждан и их независимости от бюрократической машины, формирующее условия для «личной инициативы» граждан во всех сферах жизни [125, 546–547].
Первым шагом здесь Э. Фромм считает сокращение производства до уровня «здорового и разумного потребления». Добиться этого можно лишь на добровольной основе, если люди сами захотят изменить свой образ жизни. А это возможно только тогда, когда людям будет предложена более привлекательная модель потребления. Главную роль здесь должны сыграть правительство, ученые и массовое движение потребителей. Но даже хорошо организованное движение покупателей будет бессильно перед современным всевластием корпораций. Выход заключается в ограничении права акционеров и руководителей корпораций на установление характера и норм производства, в осуществлении подлинной демократии в принятии экономических и политических решений на основе активного участия людей в общественных делах и в развитии «своих» предприятий, в усилении роли местного самоуправления при предоставлении полноценной информации и децентрализации экономической и политической власти [125, 549–558]. Необходимо, согласно Э. Фромму, запретить в коммерческой рекламе и политической пропаганде любые методы «промывания мозгов», установить гарантированный нижний уровень годового дохода, обеспечивающий определенную свободу индивида, освободить женщин от патриархальной зависимости, создать действенную систему распространения объективной информации, создать экспертный и консультативный совет по вопросам культуры, работающий как для правительства, так и для граждан, а также отделить фундаментальные научные исследования от их реализации в промышленности и в обороне с помощью специальной контрольной комиссии, регулирующей их использование, наконец, провести ядерное разоружение [125, 561–570].
Возможность для реализации этой программы видится Э. Фромму в том, что все большее число людей осознает необходимость новой экологической и социальной этики, все больше растет недовольство населения общественным строем [125, 571]. При этом, по мнению Э. Фромма, отчужденному, рыночному характеру легче меняться, чем характеру накопительскому, яростно сражающемуся за свою собственность и свое эго [125, 573]. Рабочий класс потерял монополию на революционность. Сегодня, согласно Э. Фромму, перспектива создания нового общества привлекает всех тех, кто страдает от отчуждения, занят наемным трудом и не имеет крупной собственности, то есть большинство населения [125, 574].
Некоторые предложения Э. Фромма позднее были частично реализованы на Западе благодаря массовым альтернативным движениям, большинство же остались благими пожеланиями. Решить проблемы, выделенные Э. Фроммом, без решения вопросов о собственности и власти оказалось невозможно. Как и Г. Маркузе, Э. Фромм рассматривал в первую очередь западное общество и не смог найти на Западе силы, способные изменить мир. Не видно их пока и за пределами ядра миросистемы. Это, однако, означает не вечность миросистемы капитализма, а то, что ее кризис происходит объективно, не будучи осознан субъективно. Но результат будет во многом зависеть от субъективных «проектов будущего» участников процесса. И здесь мы подходим к определению главной заслуги Э. Фромма. Она в том, что в условиях кризиса радикализма 1960-х годов были поставлены вопросы, актуальные до сих пор. Эрих Фромм предпринял одну из самых впечатляющих попыток синтеза марксизма и социального психоанализа на основе диалектики взаимодействия социального характера и базовых социальных структур, однако он наметил лишь самые общие черты такого синтеза. И важнейшей проблемой здесь является проблема отчуждения личности, основанного на отчуждении труда.
В 1967 году, буквально накануне «молодежной революции» во Франции молодой французский философ Ги Эрнест Дебор (ему самому тогда было 36 лет) опубликовал свою знаменитую работу «Общество спектакля». «Общество спектакля» имеет оригинальную структуру, работа разбита на 221 тезис, что напоминает «Тезисы о Фейербахе» К. Маркса. Уже в тезисе 6 Ги Дебор пишет о том, что современное общество спектакля является производным от развития способа производства: «Спектакль, взятый в своей тотальности, есть одновременно и результат, и проект существующего способа производства» [34, 13]. Фактически для Ги Дебора общество спектакля есть общество престижного потребления. Словно предвосхищая название работы Э. Фромма, он пишет (тезис 17): «Первая фаза господства экономики над общественной жизнью в отношении определения любого человеческого творения повлекла за собой очевидное вырождение быть в иметь. Настоящая фаза тотального захвата общественной жизни накопленными плодами экономики ведет к повсеместному сползанию иметь в казаться, из которого всякое действительное “иметь” должно получать свое высшее назначение и свой непосредственный престиж» [34, 15]. В новых условиях увеличение времени досуга (к которому, например, призывал Г. Маркузе) уже не ведет к освобождению от отчуждения (тезис 27): «Невозможна свобода вне деятельности, но в рамках спектакля всякая деятельность отрицается, равно как и реальная деятельность оказывается полностью захваченной ради повсеместного достижения подобного результата. Таким образом, современное “освобождение труда”, увеличение досуга никоим образом не является освобождением в труде, как и освобождением созданного этим трудом мира» [34, 17]. Впрочем, ныне в той же Франции трудящихся, скорее всего, ждет резкое сокращение времени досуга, что вполне соответствует логике развития капиталистической конкуренции в условиях резкого повышения производительности труда не только в странах ядра миросистемы, но и на периферии.
