— Только осторожно, — заботливо сказала Лада Мансуровна. — Нам ее еще в полицию сдавать, так что без крови, понял?
Булка с безразличным видом шагнул вперед…
— Погодите! — Лида выставила руки. — Я согласна. Я позвоню.
Булка с тем же выражением сделал шаг назад.
— Звони! — Лада Мансуровна подала мобильный телефон.
Лида медленно нажимала на кнопки.
— Какого чер?.. — начал было Семен, внимательно следивший за ее пальцами, но тотчас осекся.
— «Скорая» слушает! — отчетливо послышался мужской голос.
— Здравствуйте, — сказала Лида. — Пожалуйста, позовите Андрея Струмилина.
— Минуточку. — И уже слабее донеслось: — Струмилин где? Его к телефону. Андрюха, на провод!
— Вот это да! — изумленно сказал Семен. — Выходит, он, мудак поганый, рядом с нами был, сам в руки лез? Ты слышишь, Булка?! Ловко он нам глаза отвел!
Булка растерянно хлопнул большими карими глазами, к которым замечательно подходило определение «воловьи»:
— Этот… с чемоданчиком, что ли?
И захлопнул рот, повинуясь грозному жесту Семена: в трубке раздался другой голос:
— Слушаю. Я слушаю, алло?
Лида резко вздохнула.
— Андрей? Это… я. Ты меня узнал?
— Да.
— Это Лида, — все же решила уточнить она.
Струмилин нетерпеливо отозвался:
— Я понял, понял! Что-то случилось?
— Да. Мне нужно, чтобы ты как можно скорее, немедленно приехал в клуб «Ла ви он роз» — это на Алексеевской — и привез… — Лида нервно сглотнула: — Привез те фотографии, помнишь? С негром…
— Чт-то? — тихо, с запинкой спросил Струмилин. — С негром?
— Скажи ему про негативы, про негативы! — сунулась к трубке Лада Мансуровна, но Лида уже нажала на сброс.
— Про негативы! — закричал и Семен.
Лида угрюмо кивнула:
— Да вы что, не знаете? «Негры» — это и есть негативы, еще со времен черно-белой фотографии осталось такое название.
— Так что? Приедет он? — нервно комкала свои смуглые, с отличным маникюром пальцы Лада Мансуровна.
Лида как загипнотизированная ловила взглядом блеск ее колец:
— Не знаю…
Ну в самом деле, откуда ей было знать! Она могла только надеяться… но даже на это уже не осталось сил. Как-то вдруг, волной, нахлынула страшная слабость, в висках забили молоточки, голова закружилась. Стакан самогонки и мужика с ног собьет, а она ведь и так еле держалась. Мелькнуло сожаление: вот сейчас уснет прямо в кресле — и не узнает, примчится ли ей на выручку странный парень с прищуренными серыми глазами и русыми волосами, которые так смешно, по-мальчишески взъерошены надо лбом.
— Не спи, замерзнешь! — донесся до нее злой голос Лады Мансуровны, и в следующее мгновение Булка выдернул Лиду из кресла. — Хочу тебе кое-что показать.
Ее выволокли в коридор, но тут же пришлось прижаться к стене: мимо проехала каталка, на которую горой были навалены неодетые манекены, вповалку — мужского и женского рода. Лиду замутило: все это почему-то напомнило ей морг. Как будто трупы развозят после какой-то страшной аварии.
Внезапно из глубины тел послышался глубочайший вздох, словно один из трупов внезапно очнулся от летаргического сна. Лида невольно вскрикнула, однако ничего страшного не произошло: просто один манекен, оказавшийся резиновым, вдруг лопнул и из него с шумом начал выходить воздух.
— Выкинь этого придурка! — рявкнула Лада Мансуровна. Работяга, который вез каталку, кивнул и проворно свернул за угол коридора.
А Лиду протащили несколько шагов вниз по ступенькам, и Лада Мансуровна резко распахнула какую-то дверь:
— Полюбуйся!
Запах краски, от которого Лиду мутило, стал сильнее. Широко открытыми глазами она вглядывалась в просторное помещение с небольшим возвышением вроде сцены.
Здесь работали несколько человек. Кто-то поспешно сдирал со стен полосы черных, с золотой искрой, дорогих обоев, кто-то соскребал мастерком остатки бумаги, выравнивая стену, кто-то размешивал в деревянном ящичке бетон, кто-то работал кистью.
— Ну как? — злорадно спросила Лада Мансуровна, приближая лицо к Лидиному лицу. — Не было ничего, нет и не будет! Лопнуло все, поняла? Пшик — и сдулось, как тот манекен! Впечатляет?
Девушка только и могла, что пожала плечами.
Неизвестно почему, это страшно разозлило Ладу Мансуровну. Не совладав с собой, она коротко взвизгнула — и наотмашь ударила Лиду по лицу.
Как нарочно, Булка, помогавший ей удержаться на ногах, разжал руки именно в эту минуту. Девушка рухнула на пол и осталась лежать недвижимо.
Семен с обеспокоенным видом нагнулся над ней, но тотчас кивнул:
— Ничего страшного. Дрыхнет!
— Ну и пусть валяется. — Лада Мансуровна окинула пренебрежительным взглядом голубой костюм, на который оседала серая цементная пыль. — По-моему, ей надо отдохнуть!
* * *
Теперь, справившись с Иркой, оставалось привести в чувство Диму — и это, понимала Аня, будет гораздо сложнее. Но на подготовку имелось две недели. Две недели — чтобы обдумать ситуацию, выработать и тактику, и стратегию, и все прочее, что полагается вырабатывать в таких случаях!
И вот настал день его возвращения. «Метеор» из Николаевска прибывал в восемь вечера, и Аня заранее уговорила Нонну сводить Ирку сегодня в кино, вернее, свозить — аж в Южный микрорайон. В тамошнем кинотеатре как раз показывали «И дождь смывает все следы» — любимый Иркин фильм. Чушь чушайшая, но эта барачная девица обожала смотреть на заграничные роскошные интерьеры.
Вернуться Нонна с Иркой должны были только около десяти. И это хорошо. Ане не хотелось рисковать: вдруг Дима, ошалев от любви, сразу побежит проведывать Ирину. А так понюхает пробой — и воротится домой.
Конечно, она могла бы встретить его на пристани и за ручку приволочь в супружескую постель. Однако это шло вразрез с ее генеральным планом, поэтому Аня заставила себя остаться дома, считая минуты и уповая лишь на то, что Дима, который, как многие невзрачные люди, был весьма франтоват, не позволит себе появиться перед очаровательной Ириной в старенькой энцефалитке, несвежей рубашке и потертых брюках, заправленных в кирзачи, а потому для начала завалится домой. Он и завалился — чтобы обнаружить жену в постели, но не призывно раскинувшуюся, а бледную и слабую. Запах валерьянки, стоявший в комнате, мог бы свести с ума всех окрестных котов, и Дима, конечно, испугался.
— Что случилось, Анечка? — закричал он, елозя ногой об ногу и пытаясь скинуть кирзачи.
Аня залилась слезами. Ей никогда не стоило труда заплакать, ну а теперь, когда нервы сделались как истертые веревки, слезы вообще лились рекой.