Мишенью были выбраны четыре снежка, установленные на заборе. Для человека, три года проходившего со снайперской винтовкой Дегтярёва, это задание было даже в чём-то оскорбительным. Я попросил право на один прицельный выстрел (никогда не знаешь, сбита ли мушка у чужого оружия), потом вскинул приклад к плечу и снял крохотный сучок на одной из досок забора.
– Всё отлично. Могу стрелять?
– А то! Пали ужо, паря.
В четверть минуты я снял все четыре снежка.
– Медленно, – вздохнул отец Пафнутий. – Ты, Федька, с ружьишком-то обращаешься, как тебя в армии учили. А надо от по-иному. В нашем-то деле скорость, она дороже меткости ценится.
Мне пришлось пожать плечами и переучиваться. Теперь я держал все три пульки во рту и, на мгновение приложив зарядную часть ствола к губам, просто впихивал пулю языком. Резкий хлопок, соединение, спуск крючка! Прямой выигрыш во времени примерно полторы-две секунды, что, как я уже понял, очень даже может иметь значение.
Так же мне пришлось учиться целиться не через мушку, а проведя взглядом воображаемую линию вдоль ствола. Это не так просто, как кажется, и стало получаться лишь на третий день тренировок. Вот только когда эта линия стала стрелой, а потом молнией, мне довелось выигрывать ещё секунду или даже две.
Потом меня учили «распускать» взгляд. Эту премудрость я освоил быстрее – сказывались навыки снайперских курсов под Новороссийском. То есть ты не концентрируешься на чёрном яблоке мишени, ты видишь и мишень, и всё, что находится в пяти-шести метрах, вправо-влево, вверх-вниз, и пускаешь пулю в то, что хотя бы пошевелится первым. Попробуйте.
Через неделю отец Пафнутий сводил меня в холодную баньку, приподнял половицы в сенях и показал схрон с оружием. Я только ахнул.
– Чегось? Я ж это дело от не за-ради преступления какого держу, – на всякий случай поспешил оправдаться героический батюшка. – От винтовка Мосина, в смазке, тридцать восьмого года выпуска. Надёжная как кремень! Ружьишко от охотничье старенькое немецкое фирмы Зауэр, уж как хорошо-то дробью лупит. Гранаты от противопехотные, шесть штук.
– А почему блестят, как у кота… кхм? Они у вас что, посеребрённые?
– Догада-а! Сам от серебрил-то, мало ли какие случаи бывают.
Ещё в схроне был автомат Калашникова, «узи» с коротким стволом и складным прикладом, три нагана (выпуск завершён ещё до Великой Отечественной войны), куча лотков с патронами и даже старенький «максим» без защитного щитка, но с шестью лентами патронов.
По словам отца Пафнутия, всё это добро ему честно приносили в подарок благодарные жители со всей Архангельской губернии. Типа вот те крест!
– Платон мне друг, но истина дороже. – Я вытер неслабо вспотевший лоб. – Отче, а районный участковый вообще в курсе?
– Да-а-а! – преувеличенно честно хлопнул себя в грудь милитаризированный старец. – Почитай, от на каждую Святую Пасху и светлое Рождество Христово бутыль двухлитровую требует. Да ещё и отпущение грехов ему, распутнику, от подавай, тьфу. Вот поубивал бы его, морду башкирскую! Однако ж ему от родственники та-акой мёд присылают…
Короче, рука руку моет, нога ногу чешет, ухо уха не видит, глаз глазу не подмигивает. Хотя в случае особенного крутого косоглазия, возможно, как-то и подмигивает. Но это непринципиально.
– Завтра от с утречка-то сам в Систему пойдёшь, – за ужином решил отец Пафнутий. – Считай два раза-то они тебя испытывали, теперича от ты их по-своему играть заставь.
– И как я туда попаду без оранжевого беса?
– Ну от какие-никакие связи-то остались. Проведу.
– А там что я должен буду делать? Записаться на задание у Марты?
– Это ты опять про девку от свою?! – Мой наставник демонстративно поперхнулся чаем, фыркнул, вытер платочком усы и продолжил: – Далась от она тебе, паря, девка энта? Ладно, дело молодое, жеребячье от, но не в Системе ж невесту искать-то. Придёт пора жениться, так, поди, от по деревням и получше сыщем, ась?
– Вась.
– Чёй-то – Вась?
– Просто так, в рифму, – не стал углубляться я. – Давайте вернёмся к заданию. Итак, я в Системе, мои дальнейшие действия?
– Бери от самое сложное, что предложат. Но тока, какой бы бес ни был, не бей его! Гони лесом от, в пень лбом, под хвост кайлом, а тока не убивай. Особливо ежели от он и сам нарываться станет.
– Почему?
– Многие знания умножают многие печали, – вольно цитируя первоисточник, ответил он. – Да, Геську с собой бери. Привык от он к приключениям-то, скулить без тебя станет, душу мне рвать почём зря. Испортил от… пса-то!
Уснул я в ту ночь не сразу. Слишком много вопросов, слишком мало ответов.
Когда я уходил из дома, так сказать, на поиски себя родимого, любимого, единственного с перекрученными мозгами и абсолютной кашей в голове, то и предполагать не мог, что у жизни порой закидоны бывают круче самой дикой фантазии. Скажите любому батюшке в ближайшем к вам храме, что вы хотите стать бесогоном, и гарантированно получите кадилом по голове!
Каким же образом мне-то свезло попасть в эту крайне закрытую касту, где ни один «брат ордена» толком не знает другого брата? Где существует практически всемогущая Система, а ей периодически противостоит одинокий тихушный архангельский дед с крупными тараканами в голове, убеждённый, что богомерзких бесов можно и не убивать?
Лысина Сократова, да за одно подобное заявление его бы закидали тапками отцы церкви всем личным составом согласно алфавитному списку. А я ему ещё в этом и потакаю! Что, честно говоря, вполне меня устраивает.
…Утром меня разбудил Гесс, тыкаясь холодным кожаным носом под одеяло.
Выгул, умывание, молитва, завтрак, и мы оба во всеоружии стали на колени под благословение отца Пафнутия. Добермана он просто потрепал по холке, меня мелко перекрестил, бормоча под нос: «Спаси и сохрани раба Твоего…», потом достал из-под домашней рубахи нательный крест размером с мою ладонь, щёлкнул на нём какой-то кнопкой.
– Пошли от, ребятки. С богом!
Мгновением позже мы с верным псом стояли в том же самом коридоре, но очередь на этот раз была втрое больше. Все люди очень разные, но говорили только об одном.
– Слыхали, в Бремене двух наших порвали. Шли на библиотечного беса, а попали в засаду.
– Молодняк пустили?
– Та не сказал бы, у Бориса та Мыколы добрый стаж. Оба белорусы, Батькины награды имели, так-то.
– Сдали парней. Зуб даю, сдали! Крыса у нас завелась, кореша, точняк крыса. Я их чую, на запах чую.
Вот тут все почему-то обернулись и посмотрели на нас.
– Фёдор Фролов, – отрекомендовался я. – Для своих просто Тео. А это Гесс, он со мной.
– Как псиной-то потянуло, – дёрнул сопливым носом тот, что чуял крыс. – А не стукачок ли твой хозяин, гав-гав?
