– Чего уставились, идиоты?! – краснея, словно рождественская зорька, бросила девушка, резко поворачиваясь к нам спиной. – Бесите меня! Молния эта бесит, платье бесит, работа бесит, всё бесит!
– Бесы? У неё бесы? Можно я их кусь?
– Нет. – Мне удалось успешно поймать его за ошейник. – Простите, мы не хотели показаться бесцеремонными. Тысяча извинений. Считайте, что мы ничего не видели. Нам уйти?
– Да-а!
– Гесс, пошли.
– Нет! – столь же резко рявкнула Марта, наконец-то справившись с ниткой, застрявшей в молнии, застегнула платье почти под горло, села на стул и, одарив нас пылающим взглядом, продолжила: – Стоять обоим. Пока я пару раз отсутствовала по служебным надобностям, ваша парочка умудрилась отметиться там, где не надо. Как? Нет, раз вы живы, то всё норм, но правда, мне жутко интересно, как можно было столько напортачить?!
– Мы не специально…
– Молчать! – совершенно командным голосом проорала она, и мы оба, не сговариваясь, вытянулись в струнку.
– Клоуны! Маньяки! Феназепамщики! Я за них перед начальством вписываюсь, а они то бесов не бьют, то бьют, но не тех, то вообще человека убили!
– Он сам виноват…
– Знаю! Но это не меняет сути дела. Зачем вы попёрлись в Польшу на кладбище?
– Минуточку, но нас туда…
– А джокер на что?! Видите, что не ваша тема, не ваш уровень, хлопнули по карте – и домой. Домой, я вам говорю! А вы… мне же…
– Декарт мне в печень, – пробормотал я, видя, как она всхлипывает, опустив лицо в ладони.
– Плачет, – подтвердил очевидное Гесс. – Стой тут, я её лизь.
Он действительно бесшумно скользнул к девушке по белому линолеуму и осторожно пару раз нежно коснулся тёплым языком её запястья.
– Извините нас. Мы больше не будем.
Марта всхлипнула ещё громче, поймала моего пса за шею и обняла так, что доберман захрипел, выпучив глаза от нехватки воздуха. А у девочки мужская хватка, уважаю.
Я шагнул было вперёд, но Гесс отрицательно помотал носом: стой, стой, не мешай, пусть человек выплачется. Выплеск чувств никто не отменял, просто дай время.
Договорились, ребята, не вмешиваюсь. Ждём.
Как говорили древние японские философы, победа достаётся тому, кто вытерпит на полчаса больше, чем его противник. Самураи знали толк в формулировках, по крайней мере, минут пять – десять спустя слезоразлив прекратился, а мой мокрый пёс был отодвинут в сторону.
Я подобрался, доберман послушно сел справа от меня, а рыжая Марта с красным носиком что-то быстро листала на экране монитора. Судя по её строго поджатым губкам, ничего хорошего нам не светит. В её голосе прозвучал так и не растопленный лёд:
– Повторюсь ещё раз, Система на то и система, что требует от своих сотрудников железной дисциплины и строгого подчинения правилам. Поэтому мы попробуем начать с нуля. Даю самое простенькое задание: изгнание беса тщеславия. Можно даже не убивать. Справитесь?
– Да на раз-два, – не подумав, хмыкнул я. – Бес не нередкий, изгоняется молитвой и святой водой. Для закрепления результата пациента обязывают шесть раз прочесть «Отче наш».
– Норм, вполне работает, – согласилась Марта, кивнула и протянула мне лист бумаги, ещё тёплый от принтера. – Печатаю по старинке, видимо, в устной форме вам задание давать нельзя. Вперёд, бесогоны!
– Вперёд, – больно толкнул меня задом Гесс. – А в чём подвох?
В чём подвох, мы узнали, уже стоя среди дня на зловонной улице старого европейского города, оглядываясь по сторонам. Именно здесь до меня наконец-то дошло, что любую бумагу стоит сначала читать, а уже потом принимать как некое руководство к действию.
– Итак, нам выписан ордер. Адрес: Британские острова, Лондон, семнадцатый век. Цель – изгнание беса тщеславия. Объект – Уильям Шекспир. Утопите меня у Диогена в бочке…
– Благородному шотландскому лорду плохо! – крикнул кто-то из прохожих, когда я тупо поплыл, оседая по стене ближайшего здания прямо в лужу.
Да, мне плохо, мне надо помочь, где ближайший Айболит?
– Что это с ним?
Что со мной? Я увижу великого Шекспира!!! О ё-о, держите меня четверо…
– Богатый шотландец, один и без оружия? Грабь его, пока стражники не видят! – тут же подхватили ещё несколько голосов.
Вокруг меня сразу стало очень тесно.
И хоть, честно говоря, я не ожидал столь яркого проявления традиционного английского радушия, но зато мой доберман, как всегда, был начеку.
– Гав! – честно предупредил он и сразу же передумал. – Хотя какое гав, сразу кусь!
Таким образом, первый же громила, протянувший ко мне грязную руку, был счастлив, что успел отдёрнуть её почти целую. Ему реально свезло, он даже два пальца подобрал.
Вид здоровенного пса с окровавленными клыками отрезвлял не хуже обезьяны с гранатомётом. Толпа желающих немножечко пощипать заезжего шотландца заметно поредела.
– Ирландский волкодав? – очень вежливо спросил кто-то.
– Он самый, собака-убийца, – важно подтвердил я просто из желания тоже поучаствовать в общении с людьми. – В горах Шотландии мы кормим их мясом англосакских купцов и поим освящённым церковным вином. Мой пёс голоден, так что…
Должен с уважением признать, что намёки тут ловили на лету.
Минуты не прошло, как у каждого нашлись очень важные дела, все куда-то заспешили, и я снова едва успел дать команду Гессу поймать одного из самых шустрых мальчишек. Пацан был грязен, одет в лохмотья, но что такое «кусь», видимо, знал, поэтому безропотно поднял руки вверх.
– Что угодно благородному лорду с волкодавом?
– Это он про кого? Про меня? Я ещё не давил волков, но хочу попробовать. Я справлюсь, я хороший. Можно мне его лизь?
– Не болтай при людях, – пришлось сквозь зубы напомнить мне. – И хвостом не верти, ты страшный зверь, тебя должны все бояться, так что поддерживай имидж.
Доберман быстренько захлопнул пасть и покивал. Отлично.
Я встал на ноги, отряхнулся, попытался посмотреть на своё отражение в мутной луже, но лица толком не увидел. А в целом да, на глади воды плескалось отражение высокого мужчины средних лет, в клетчатом килте, таком же берете, чёрной рубашке, кожаном жилете, гольфах и невысоких сапогах до середины икр. Как-то так примерно, там была не лучшая чёткость.
Возможно, оно и правильно – какая мне разница, красавчиком я выгляжу или уродом? В любом случае я кретин, причём законченный. Ибо кто, кроме полного и тупейшего придурка, способен подписаться на самого Уильяма нашего Шекспира, чтобы от чего-то его там освободить?
А-а, от беса тщеславия! Да, на такое способен пойти только самый тщеславный человек на свете! И это не я. Я бы точно не пошёл, если б только знал.
