Но милая рыженькая Марта всплакнула на моих глазах, и вот результат – белый рыцарь в чёрных одеждах, гот по имени Тео, снайпер с философским креном на полбашки, уже седлает верного добермана, спеша ринуться в бой! А чего не так?
Мы оба сразу и полетели, видимо, нам на двоих ума семилетнего ребёнка вполне себе достаточно. Театральный романтизм, Кант ему в дышло, тьфу! Всё, всё, всё…
– Так, парень, – я сделал страшные глаза, – жить хочешь?
– Да, сэр, – пискнул он.
– Тогда веди нас к театру «Глобус».
Перепуганный мальчишка мелко закивал, раз шесть поклонился мне в ноги, поцеловал лапу сражённого в самое сердце Гесса и послушно повёл нас лондонскими закоулками к цели.
Если в среде читателей есть любители забегать вперёд, крича в голос: «А я так и знал!», то завидую вам, скорострелы. Лично я не знал ничего.
Ни как именно мы подойдём к бессмертному классику английской, да и не только, литературы? Ни что мы с ним потом будем делать? Ни каким образом православные молитвы могут воздействовать на британских бесов? Ни что вообще может произойти с бессмертным Шекспиром, если волей небес нам всё-таки удастся изгнать из него беса тщеславия? Ни – главный вопрос – есть ли там вообще именно этот бес?!
И ещё позволю себе уточнить: а какое в этом случае может быть оказано влияние на весь мировой литературный процесс в целом, не говоря уже о том, куда потом податься бедному актёру Уильяму, лишённому всех денег, чинов, наград, славы, званий и привилегий? Хотя кого в Системе так уж волнует жизнь одного конкретного человека…
– Вот, благородный сэр, это и есть «Глобус», – едва ли не с чеховским придыханием объявил мальчишка, указывая рукой на довольно высокое сооружение из столбов, кирпича и досок.
Сложная круговая архитектура, напоминающая разомкнутый многогранник, оставляющий почти половину открытой для зрителей и сцены, на трех ярусах установлены ряды скамеек. Декорации самые простые, дающие максимальный простор фантазии. Крыши фактически нет, все залито солнечным светом. Ну и, судя по устойчивому запаху, туалетов нет тоже.
Честно говоря, это больше походило на какой-то большущий цирк шапито в разрезе, чем на легендарный театр классика английской драматургии. Хотя, как именно выглядел «Глобус», ряд учёных спорит до сих пор. Вернусь домой, напишу им в деталях. Если вернусь…
– Не врёшь, малыш? – уточнил я.
– Грр… – поддержал меня доберман.
– Не вру, благородный лорд и его страшный ирландский пёс! – едва не бухнулся на колени маленький лондонец. – Клянусь спасением моей души, что это и есть наш театр «Глобус». Говорят, мастер Шекспир так ставит свои пьесы, что женщин высокого происхождения выносят оттуда в обмороке! А мужчины после спектакля бьются на шпагах за честь семьи Монтекки и Капулетти. Хотя это всего лишь какие-то итальяшки.
– Ладно, верю, свободен.
– А как же награда за труды? – слегка обнаглел он.
– Гесс?
Вежливый доберман в один миг повалил перепуганного мальчишку на мостовую, самым деликатнейшим и нежнейшим образом изобразив ему «кусь» за нос. Маленький оборвыш решил не следовать стопами Диккенса, искушая судьбу, а, получив свободу, дёрнул от нас так, что только пятки сверкали, словно светоотражатели на форме усталого сотрудника ГИБДД.
Я неторопливо огляделся по сторонам, не особенно представляя себе, что мне делать дальше. Если даже вы не служили в армии, то всё равно знаете, что у каждой военной операции есть тот или иной план. Он разработан где-нибудь в штабе и спускается постепенно по служебной иерархии вниз до непосредственных исполнителей. Но целиком его знает только начальство, а подчинённым достаточно лишь постановки конкретной задачи.
Задачу нам поставили – изгнать беса, для чего – мы не знаем, а следовательно, обладаем достаточно широкой свободой действий. Можно вообще поиграть в американского Рэмбо – шумно ворваться в так называемый театр, угрожая всем психически неуравновешенным доберманом, захватить врасплох Шекспира и прямо там на месте, при всех, провести обряд изгнания.
– Кстати, вполне себе идея, – пробормотал я, поглаживая пса между ушей. – Если нас с тобой кидают как слепых котят с одной гранатой под три танка, то давай развлекаться по полной!
– Мне можно будет всех там кусь? – не поверил своему счастью виляющий задом Гесс.
– Кого только пожелаешь, – широким жестом разрешил я и киношным шёпотом добавил: – Но Шекспира не трогай, он мой.
В общем-то надо признать, что никакой особой охраны или пропускной системы в театре не было. Заходи кто хочешь, мешай репетиции, приставай к актёрам с глупостями. Мы обошли по краю кучу народа, слоняющегося взад-вперёд без определённых занятий, ещё раз оценили аскетичный минимализм декораций и поднялись на дощатую скрипучую сцену.
Вот там как раз кипела настоящая театральная жизнь.
По крайней мере, так мне показалось на первый взгляд. Двое парней моих лет скучно перекидывались цитатами из «Ромео и Джульетты», репетируя сцену в саду. Стоящий рядом толстый мужчина в неприлично облегающих штанах тискал неопрятную женщину с копной волос, больше похожих на приклеенные к черепу клочья пакли.
Ещё трое мрачных работяг, возможно, декораторы, что-то пилили в углу, и запах свежих опилок смешивался с вонью дешёвого пива. Кто-то пел жутким фальцетом, явно долженствующим изобразить женский голос. Под сценой, по-моему, даже уже дрались.
Чем занимались все остальные, я не очень помню, наверное, потому что мне оно не было так уж важно, а возможно, и потому, что мы с Гессом никого особенно не интересовали.
– А кстати, почему? – тихо спросил я. – Неужели благородные шотландские лорды с ирландским волкодавом буквально так и шастают по всем лондонским закоулкам?
– Гав, – честно пожал плечами мой спутник.
– Да, понимаю, ты играешь в бессловесное животное. Очень разумно, тем более что я и сам вечно тебя об этом прошу. Но вот сейчас не мог бы ты помочь нам найти сэра Уильяма Шекспира – актёра, режиссера, сочинителя, поэта и спекулянта, сдающего костюмы внаём.
Доберман покосился на меня с явным недоумением. Тут мне пришлось на минуточку вновь признать себя кретином. Если собаке не дать образец запаха искомого объекта, то глупо требовать, чтоб он нашёл нужного человека лишь по списку его занятий.
– Эй, леди и джентльмены, не соблаговолит ли какая-нибудь добрая душа указать скромному путнику, где находится мастер Шекспир?
И поверьте, хоть бы одна британская морда бровью повела. Мой вежливый крик души улетел сквозь прохудившийся потолок в серо-голубые небеса.
– Ладно, не хотите по-хорошему, будет как всегда. Но уверен, что вы не соскучитесь. Гесс, будь душкой, тяпни вон того толстого. Во славу свободной Шотландии!
Толстяк даже хихикнуть не успел, как был укушен за такое место, что… лично я поморщился, аж холодок побежал меж лопаток.
